**Последний раз**
— Убью, дрянь такая!
Иван колотил кулаками в дверь, а собравшиеся соседи уговаривали его:
— Вань, ну что ты вытворяешь? Завтра опять за своë извиняться побежишь! И не стыдно? Двух детей вырастили, Ольга твоя ни в чëм не виновата, а ты позоришь и себя, и еë!
Ваня развернулся к калитке:
— Вам чего тут не сидится? Цирк приехал? Разбирайтесь по своим дворам!
Но народ и не думал расходиться. Соседка, тëтка Маша, спросила:
— Вань, ну как так-то? Должна же быть причина?
— Причина? Ольга и есть причина! Я ради неë душу готов выложить, а она? Улыбается всем, а сама заперлась — с кем там, интересно?
Иван спустился с крыльца, рухнул на лавочку. Говорил усталым, плаксивым голосом — странно и противно было такое слышать от здорового мужика.
Тëтка Маша приобняла его:
— Зря ты на жену-то грешишь… Хорошая у тебя женщина. Верная.
Ваня прошептал едва слышно:
— Не любит она меня, тëть Маш… Я из глухомани, а она городская, вот и смотрит на других.
— Дурак ты, Вань… Таких дураков, как ты, днëм с огнëм не сыщешь…
Но Иван уже не слушал. Голова упала на грудь — уснул. Тëтка Маша аккуратно его толкнула, кто-то подложил под голову куртку, и Ваня растянулся на лавочке.
— Ну вот, теперь не проснëтся до утра.
***
Пятнадцать лет назад Иван поехал в Курск — на экскаваторщика учиться. Деревня тогда росла, дома строились. Говорили, ещë чуть-чуть — и будет им полноценный посëлок. Не страшно, что без многоэтажек и с удобствами во дворе, главное — народ.
В местном хозяйстве своя строительная бригада была. Домики для специалистов ставили, потом за клуб взялись. Не просто сарай, а каменный, в два этажа, с кружками для ребятни.
И экскаватор свой был, да вот только работать на нëм некому. Водители, трактористы — хватало, а специалистов такого уровня — нет. Выбрали Ваню да Петьку с другого конца деревни — и отправили на курсы.
Ваня с Петькой никогда не дружили. Точнее, друг друга терпеть не могли. А всë из-за девчонок — постоянно за одних и тех же спорили. Даже морды друг другу били пару раз.
В городе их поселили в одну комнату — хочешь не хочешь, а общаться пришлось. Петька сразу заявил:
— Я тут городскую себе найду, чтобы остаться.
Ваня удивился:
— Как так? Хозяйство за тебя платит, а ты сваливать?
Петька расхохотался:
— Ну ты и лох! Все так делают. Чего в деревне сидеть?
Ваня только фыркнул:
— Ну да, ждут тут тебя, красавца.
Через три дня Ваня увидел Петьку с девушкой. Увидел — и обомлел. Влюбился в Ольгу с первого взгляда.
Вечером спросил у Петьки:
— Кто это с тобой была?
— О, это Олька. Городская, с бабкой живëт — значит, жильë скоро достанется.
— Втюрился, что ли?
— Да смеëшься ты! Доска как доска, я покрасивее люблю…
Ваня тут же врезал ему. Потом ещë раз. Петька кровь с носа вытер и усмехнулся:
— Ага, понял… Ну смотри, как я на ней женюсь и гулять буду направо-налево! А она меня ждать будет, как дура.
На следующий день Ваня проследил за Петькой. Увидел, как тот обнял Ольгу за талию — и бросился вперëд.
Выпалил ей всë про Петьку. Ольга смотрела то на него, то на Петьку, потом махнула рукой:
— Идите вы оба… — и ушла.
Они с Петькой снова подрались. Тот в тот же день переехал в другую комнату. А Ваня стал караулить Ольгу.
Девушка сначала делала вид, что не замечает. А через две недели остановилась:
— Ну сколько можно ходить за мной, как тень? Может, в кино сходим?
Он забрал еë в деревню вместе с бабкой. Та умерла через десять лет — к тому моменту у них уже двое сыновей было.
Иван для семьи горы готов был свернуть. Дом построил, забор — загляденье. У пацанов — самые дорогие велосипеды. Ольга работала фельдшером. Он с неë пылинки сдувал.
А год назад случилось то, чего Иван не ожидал. В деревню вернулся Петька. Видимо, городская жена от него устала — чемодан собрала и выставила за дверь.
Как только Ваня узнал, пришëл домой чëрнее тучи. Ольга удивилась:
— Ваня, что случилось?
Он достал бутылку, налил, выпил. Ольга испуганно присела. Она никогда не видела его таким. А пил он раз в год — на большой праздник.
— Петька вернулся.
Ольга нахмурилась.
— Петька? Который…
— Тот самый. С которым ты…
Ольга рассмеялась:
— А, поняла. Что, в городе не прижился?
Потом серьëзно сказала:
— Ну вернулся и вернулся. Ты-то чего раскрутился?
— Оль, слушай… Если что узнаю — убью!
Она подняла брови:
— Ваня, что узнаешь? О чëм ты?
— А потом поймëшь!
С того дня покоя в их доме не стало. Трезвый Ваня каялся:
— Дурак я, Оль… Прости…
Ольга прощала. Но не проходило и месяца — и всë повторялось. С каждым разом скандалы становились громче. Он кричал, обзывал — но пальцем никогда не трогал.
***
Утром Иван проснулся в предбаннике. Видимо, сбежал туда от комаров. Попытался вспомнить вчерашнее — и схватился за голову.
— Чëрт… Опять…
Осторожно выглянул — во дворе никого. Часов семь утра, не больше. Короткими перебежками рванул к дому.
Ольга сидела за столом. Мальчишки — испуганные, притихшие — на диване. А посреди комнаты — огромный чемодан и два мешка.
— Оль, это чего?
— Это наши вещи. Больше так жить не буду. Уезжаем. В город.
Ваня почувствовал, как хмель мгновенно выветрился.
— Оль, ты что? Ну выпил, погорячился…
— Ты, Ваня, последний год только и делаешь, что горячишьОн упал на колени, обнял её за ноги и прошептал: «Прости… больше не сорвусь», а она, вытирая слёзы, кивнула и разжала пальцы, отпустив ручку чемодана.
