Безысходная доля
Алиса впервые задумалась о разводе спустя полгода после свадьбы. Но тест показал две полоски, и мысли растворились в приступах утреннего токсикоза.
Они познакомились в баре, куда её затащили подруги из хореографического училища – «хоть раз оторваться». Там её заметил Артём – уверенный мужчина в дорогом костюме, перебирающий бумаги за стойкой. Он казался человеком из другого мира.
— Такая красавица не должна грустить, — сказал он, когда она осталась одна – подружки ушли подудриться.
Он что-то говорил дальше, но Алиса не запомнила. Лишь его голос – тёплый, глубокий, как старый коньяк.
Артём был старше на восемь лет, владел долей в семейном деле по продаже стройматериалов. Алиса привлекла его тем, что явно была здесь чужой – хрупкая, скромная, с глазами полными недоумения. Выросла в простой семье, всю юность пахала на балет, пока травма не перечеркнула мечты. Переквалифицировалась в тренера.
Молодая, бедная, наивная. Идеальная кандидатка в жёны. В тот же вечер он сообщил матери:
— Нашёл девушку, которая родит тебе внуков.
Через три месяца он сделал предложение. Мать Алисы плакала от счастья:
— Наконец-то ты под надёжным крылом!
Будущая свекровь, Лариса Николаевна, осмотрела её, как лошадь на ярмарке:
— Хорошая девочка. Берём.
Свадьбу организовывали они.
— Ты не против золотого торта? — спросила свекровь. — Наш фирменный цвет.
Невеста улыбнулась:
— Конечно, как скажете.
В медовый месяц улетели на юг. Уже в самолёте Артём предупредил:
— Мама волнуется, если я не на связи. Звоним дважды в день. Записывай впечатления – ей нравятся детали.
После возвращения началась её новая жизнь.
— Мама просила передать, — Артём положил перед ней кожаный блокнот. — Семейные традиции.
Алиса пролистала:
*5 января – день тёти Люды. Цветы: белые розы.
23 февраля – дяде Коле. Лучший подарок – коньяк.
Первое воскресенье июня – шашлыки на даче.
Каждое воскресенье – обед. Дресс-код: строгий.*
График был плотным и неизменным.
— А где мои дела? — робко спросила она.
Артём рассмеялся, потрепав её по голове:
— Твои дела – теперь наши, крошка.
Через неделю всё поняла окончательно.
— Ты куда? — Артём преградил ей путь.
— На курсы йоги… Договаривались же.
— Нет. Маме сегодня помощь нужна на складе.
— Но я…
— Алиса, — он мягко взял её за подбородок. — Мы семья. Ты хочешь быть её частью?
А в воскресенье за обедом свекровь заявила:
— Бросай работу в клубе. Ты справилась вчера – теперь будешь на кассе.
— Но я…
— Или нет? — приподняла бровь Лариса Николаевна.
Артём молча доедал стейк. Обсуждению не подлежало.
Той ночью Алиса впервые задумалась не о разводе – о побеге. Лежала в ванной, слушала, как капает кран, и представляла, как скажет родителям, что не хочет быть безгласной куклой.
*«Ты с ума сошла? Обратно в нищету? Он же тебя содержит!»* — услышала она голос матери прежде, чем открыла рот.
Потом появились две полоски…
А как иначе?
***
К рождению второго ребёнка Алиса научилась варить борщ по-свекровкиному, не морщиться, когда Артём задерживался «на переговорах», носить лучезарную улыбку и отвечать «всё отлично» на расспросы.
Единственная, кто знал правду, – подруга Таня.
Она знала, что Алиса покупает две туши – одну для отчёта, одну себе. Что тайком встречается с ней, если получается придумать алиби. Что без спроса не может даже к родителям съездить. Что «счастливая жена» – роль, выжимающая последние силы.
— Ты же там гниешь! Ненавидишь эту кассу! Свекровь ведь каждый раз пересчитывает выручку после тебя! — кричала Таня.
— Это нормально, — пожимала плечами Алиса.
— А как же массаж? Ты же мечтала помогать людям!
— Это было давно.
— Артём тебе изменяет!
Правда. Сначала лишь подозрения. Но на юбилее свекрови она поймала его взгляд на жене партнёра. Проследила – и обнаружила их в подсобке: он поправлял галстук, она прикрывала растрёпанные волосы.
— Ничего особенного, — сказал он позже, вручая ей бриллиантовые серьги. — Ты умница.
Конечно, рассказала Тане. Единственной, кто знал её настоящую.
Алиса вздохнула:
— Выбора нет, Тань. Поздно. Дети…
— Дети всё видят! Ты думаешь, они не замечают, как ты несчастна? Ошиблась – исправь. Жизнь – не тюрьма!
— Может, я просто капризная? Всё же нормально… Дом, деньги…
— Нормально?! — Таня вскочила. — Ты десять лет рот не открываешь! Это норма?! Кто рыдал в трубку, когда он в пятый раз свалил в твой день рождения?
Алиса истерично рассмеялась:
— Зато свекровь подарила сертификат в спа. Сказала, «привести себя в порядок».
— У меня свободная комната. Приезжай…
— Нет. — Она резко встала, опрокидывая стул.
Вечером в сумке нашла записку: *«Когда надоест – звони».*
***
Спустя пять лет Алиса разглядывала в зеркале новую морщинку. Дети орали, звонил телефон свекрови, в прихожей топал пёс.
Она вдруг ясно осознала: её больше нет. Есть удобная жена, образцовая мать. Но той Алисы – мечтавшей о сцене, боявшейся высоты, обожавшей вишнёвое варенье – больше не существовало.
Накануне дочь принесла рисунок: «Моя семья».
— Вот бабушка (большая), папа (с часами), я и братик… А это ты, мама.
Алиса долго смотрела на крошечную фигурку в углу.
— Почему я такая… маленькая?
— Бабушка говорит, ты всегда в тени. Значит, скромная!
Вечером она разревелась. Вспомнила Таню… И тот единственный визит к психологу. Там её спросили:
— Если бы у вас был один свободный день – что бы сделаИ тут в зеркале она вдруг увидела не своё отражение, а ту самую Алису – ту, что мечтала, боялась, любила, и, стиснув зубы, достала телефон, чтобы набрать номер, который помнила наизусть.
