— Куда это ты так вырядился? — прищурился сосед, разглядывая Кирилла в строгом костюме и галстуке.
— На выпускной к сыну, — отозвался тот.
— Да ну! Чужие дети, как сорняки, растут не по дням, а по часам…
— Свои — тоже, — усмехнулся Кирилл.
— Ну, значит, скоро от алиментов отвяжешься?
Взгляд Кирилла стал настолько ледяным, что сосед невольно отступил:
— При чем тут это?
— Как при чем? Не надоело бывшей деньги отстегивать?
— Нет, — резко бросил Кирилл и, оставив соседа в растерянности, шагнул прочь.
Постепенно дурное настроение рассеялось. Воспоминания нахлынули…
***
Тот день, когда его жизнь перевернулась, Кирилл встретил в тупой апатии.
Вроде всё хорошо: деньги есть, квартира в центре Москвы, женщины сами вешаются на шею, бизнес растет. Так отчего же внутри — пустота? Ничего не радует. Ничего не хочется.
Выйдя с работы, он понял: сейчас хлынет дождь. Небо почернело, ветер рвал галстук.
Вызвал такси — мочиться под ливнем не хотелось.
Машина в сервисе, зонта — как всегда, нет.
Плюхнулся на сиденье, уткнулся в окно. Внутри — мертвая тишина.
Таксист что-то болтал, пытаясь впечатлить пассажира, из радио лилась тоскливая баллада…
Кирилл ненавидел такую музыку…
И вдруг услышал строчки, пробившие ему сердце:
*Я жил тогда бездумно и беспечно…*
Внутри всё сжалось. Боль ударила в грудь, и Кирилл осознал её причину.
Люда.
Людочка.
Людмила.
Так он называл её в разные годы.
Их школьный роман перерос в брак. Никто не верил, что красавица Людмила Соколова выйдет за хулигана Кирилла Волкова.
А он верил. Знал — иначе не может быть.
Ради неё он учился, пробивался, стал тем, кем стал.
А она…
Всегда была рядом. Любила. Ждала. Верила.
Родила двух сыновей.
Ни слова укора, ни капли упрёка.
И в какой-то момент Кирилл решил: так будет всегда. Что она — как воздух. Что никуда не денется. Всё стерпит.
И его понесло. Деньги, тусовки, девчонки, ночные клубы…
Люда молчала. Не спрашивала. Воспитывала сыновей.
Он не извинялся. Не помогал. Просто приносил деньги.
Думал — этого достаточно.
Ошибался.
Однажды она сказала:
— Кирилл, я тебя больше не люблю.
— Бред, — засмеялся он. — Ты устала. Давай ужинать.
Она поставила тарелки на стол и чётко произнесла:
— Мы разводимся.
— А дети?! — вырвалось у него, и тут же стало стыдно за эту фальшь.
— Они заслуживают любви. А не показного брака.
— Ну и вали! — рявкнул Кирилл, хлопнул дверью.
Три дня не появлялся. Ждал, что она начнёт звонить, искать.
Люда молчала.
Вернувшись, он увидел в прихожей сумки.
— Это что? — прохрипел.
— Вещи собираю, — спокойно ответила она.
— Зачем?
Она удивлённо подняла брови.
— Хватит, — Кирилл закрыл глаза. — Я сам уйду.
И ушёл. Оставил ей квартиру, машину, детей.
После развода Люда жила одна. Он знал. Поэтому приходил, когда хотел, дарил подарки, требовал уважения.
А потом она вышла замуж.
Кирилл взбесился. Как она смеет?! Мать его детей! Да она должна ноги ему целовать за алименты, за помощь!
И начал мстить. Особенно пьяный.
Звонил, писал гадости…
Даже угрожал.
Люда не реагировала. Просто однажды заблокировала его.
Тогда он стал караулить её на улице…
Протрезвев, ненавидел себя. Но извиниться не мог.
Так и жил — в гневе, в боли, в пустоте.
***
— Кто поёт? — хрипло спросил Кирилл.
— Да ты что, мужик? Это же Газманов!
— Разворачивайся! Быстро! — выкрикнул он адрес.
Увидел бабку с пионами. Любимыми…
Выскочил, скупил все цветы, сунул ей купюры.
Стоял у двери, сердце колотилось.
Нажал звонок.
Дверь открыла Люда. Сначала шок, потом страх… А потом — улыбка. Она поняла: он пришёл не скандалить.
— Заходи.
Он протянул цветы:
— Это тебе…
— Спасибо, — она уткнулась в пионы.
— Людка, кто там? — из кухни вышел муж в дурацком фартуке с Чебурашкой.
Увидев Кирилла, напрягся.
— Люда, — Кирилл посмотрел ей в глаза. — Я понял. Прости. Я был дурак.
Она молчала. Муж держал её за руку.
— Спасибо тебе, Александр. Что ты с ними. Вместо меня.
Кирилл шагнул к нему, протянул руку.
Тот медленно пожал.
— А где пацаны? — спохватился Кирилл.
— Ждут тебя, — улыбнулась Люда.
Потом был ужин. Разговор.
И решение — быть семьёй.
***
Прошли годы.
Кирилл жил один. Много работал. Но всегда находил время для сыновей.
Стал своим в доме Люды и Александра.
Рыбалка, праздники, походы…
С Александром сдружились. Пацанов тоже приучили к удочкам.
Кирилла здесь давно никто не считал чужим.
И он дорожил этим.
***
Очнулся — уже у школы.
— Пап! — старший сын махал рукой.
— Не опоздал? — Кирилл обнял его, кивнул Александру, улыбнулся Люде.
— Всё только начинается, — ответила она.
*Как поздно мы становимся мудрее…*
Кирилл так и не полюбил Газманова. Но каждый раз, слыша эту песню, он смахивает предательскую слезу.
