**Дневник. Возвращение.**
Такси мягко скользило по мокрому асфальту, оставляя за собой следы осенних дождей. Пожилой шофер, не торопясь, вёл машину по знакомым улочкам Перми, украдкой поглядывая в зеркало на пассажиров.
На руках у молодой женщины спал малыш, месяцев пяти. Вид ребёнка немного насторожил водителя, особенно когда услышал адрес — городской детский дом.
Родители казались счастливой парой: он — высокий, подтянутый, в форме старшего лейтенанта ВКС, она — просто красивая, с большими синими глазами и золотистыми волосами, рассыпанными по плечам.
— Серёжа, цветы! — напомнила она.
— Помню, Лизонька, помню, — ответил он и попросил водителя: — Дед, остановите у цветочного.
Военный вышел, не обращая внимания на ветер, и направился к магазину. Водитель проводил его взглядом и спросил:
— Муж?
— Муж, — улыбнулась она, поправляя шапочку на малыше.
— Красивый ребёнок, да и вы с мужем — вроде благополучные… Чего ж в детдом-то собрались? — в его голосе звучало осуждение.
Молодая мама сначала не поняла, но, осознав подтекст, широко раскрыла глаза и прошептала:
— Боже… Да вы что подумали?!
— Да так… Мало ли… Времена сейчас разные, — потом смягчился и спросил: — Ну а всё-таки — зачем туда?
— Я там выросла. Семь лет, потом меня удочерили. А муж мой, Сергей, тоже там провёл четыре года.
— У Татьяны Петровны? — лицо водителя озарилось улыбкой. — Вот оно что! Значит, с поезда — сразу к ней? Молодцы!
— Вы её знаете? — женщина с интересом посмотрела на него.
— Да кто ж её не знает!
Водитель хотел рассказать больше, но дверь открылась, и в салон вплыл огромный букет алых роз.
— Лиза! Посмотри, какие у нас в городе цветы! — с гордостью сказал военный.
— Серёжа! — восхитилась она. — Ты мне даже такие никогда не дарил!
— Не обижайся, — засмеялся он. — Говорю же — таких только у нас! А когда мы в последний раз тут были вместе?
— Вместе?.. Лет одиннадцать назад…
…Татьяна Петровна сидела в кабинете, кутаясь в пуховый платок. В доме было тепло, но платок был таким уютным, что расставаться с ним не хотелось.
Выдалась свободная минутка: старшие дети в школе, младшие — на тихом часе. В детдоме непривычно тихо, только на кухне звенит посуда — готовят обед.
Татьяна Петровна перелистывала альбом. Лица… Мальчишки и девчонки, взрослые мужчины и женщины… Воспитанники. И каждого она помнила по имени, даже теперь называя их ласково — Сашенька, Мишутка, Катенька…
Вот — Лиза Голубева, теперь уже Ковалёва. Добряк Николай Васильевич удочерил её, дай Бог памяти, лет пятнадцать назад…
А вот — Серёжа. Где ты, Серёжа? Окончил Суворовское, поступил в лётное. Вот он на фото: курсант. А ведь в детстве мечтал стать ветеринаром, как Дмитрий Иванович…
Шаги в коридоре. Стук в дверь:
— Войдите! — О Боже! Букет роз! А кто за ним?..
— Серёжа! Родной мой! — Букет упал на пол. — Где же ты пропадал?!
— Татьяна Петровна, ну что вы… Вот же я. Не писал — не всегда получалось. Я не один. Жена — Лиза. И дочка… Наташа.
— Лиза… Лизонька! Неужели ты? Возьми ребёнка, Серёжа, дай я её обниму!..
Когда эмоции улеглись, гости развесили верхнюю одежду, спящую малышку уложили на диван, а сами сели за стол.
— Как же вы смогли сохранить чувства? Так долго в разлуке… Николай Васильевич рассказывал о вас, хорошо отзывался.
— Я Лизе слово дал, Татьяна Петровна. А своё слово — держу.
— Уже слышала такое, — усмехнулась она. — Лизонька, а у тебя как сложилось?
— Счастливо! — на её лице читалась искренность. — Окончила мединститут, вместе с братьями. И знаете — меня они никому в обиду не дадут. Теперь я педиатр, как папа. А с Серёжей мы всегда были рядом, даже когда далеко… А вот — наша Наташенька. Имя даже не обсуждали.
— Здравствуй, Наташенька, — Татьяна Петровна склонилась над ребёнком. — Дай Бог тебе счастья. А дедушка уже видел внучку?
— Пока нет… Сначала к вам.
— Позвоните ему от меня, предупредите, а то сердце не выдержит у Николая и Анны от такой радости. — Она повернулась к Сергею с лукавой улыбкой: — Ну, поздоровайся с Мамочкой, она давно на тебя смотрит.
Сергей обернулся и замер. В метре от него сидела трёхцветная кошка, не отрывая глаз. В груди сжалось, как тогда, в детстве, в старом сарае, где он впервые увидел её.
Кошка медленно моргнула, подошла, запрыгнула на колени, встала на задние лапы и потёрлась мордочкой о его лицо, мурлыча без остановки.
— Мама… Мамочка… — Сергей прижался к её шерстке. — Я тебя не забыл. Если бы не ты…
— Половину детей она вырастила, — говорила Татьяна Петровна. — Все её помнят. Год назад, когда у неё обнаружили опухоль, весь детдом стоял под окнами клиники Дмитрия Ивановича, пока он её оперировал. Пронесло, слава Богу…
На диване заворочалась Наташа. Кошка, извинительно муркнув, спрыгнула и легла рядом. Малышка затихла.
— Скоро мы с ней — на пенсию, — вздохнула Татьяна Петровна. — Пора. Николай своего Барона уже на покой отправил. Теперь греется на батарее.
— Барон… как я по нему скучаю! — улыбнулась Лиза.
До вечера гостили в детдоме. Мальчишки окружили Сергея, расспрашивали о службе, о самолётах. Почти все решили стать лётчиками.
— Это нелёгко, — говорил он. — Но если цель есть — держитесь. Да и не обязательно в небо. Просто будьте людьми, чтобы Татьяна Петровна могла гордиться!
А кошка Мама смотрела на Серёжу, щурила зелёные глаза и мурлыкала в такт.
Уходили вечером, пообещав вернуться перед отъездом. И заходить, если будут в городе.
— Слово даю!И когда такси тронулось, кошка Мама ещё долго сидела на подоконнике, провожая их взглядом, будто знала, что её ребята теперь в порядке.
