Одинокая мама с прицепом
Светлана растила сына одна. Муж ушёл от неё лет десять назад, аккуратно платил алименты и считал себя порядочным человеком. Так он сам про себя говорил.
Ушёл, забрав свою машину и вещи, оставив Свету с ипотекой и сыном. Ни разу не пришёл, не позвонил, не вспомнил о дне рождения мальчишки.
«Ну хоть не пьёт, а то бы ещё и по морде бил», — утешала себя Света.
Работала на двух работах, едва сводила концы с концами. Слава богу, сын — Ваня — рос спокойным, не шалопайничал.
После второй смены, валясь с ног, она заходила в «Пятёрочку», тащила тяжёлый пакет домой, мечтая только об одном — скинуть эти дурацкие балетки, вытянуть ноги и хоть заснуть на пять минут. Чувствовала себя ломовой лошадью — тащит, тащит, а конца не видно.
Одевалась в «Ладушке», обновки позволяла раз в год, да и те в шкафу висели — некуда наряжаться.
Шла и думала: «Варежку сварить или пельмени? Ванька дома или у бабки?» Сумка через плечо, пакет в руке. Если сын дома — хоть чайку попьёт перед тем, как лезть в кастрюли.
А когда-то она была другой — густые косы до поясницы, глаза блестели. Мечтала о любви. И вот он — Дмитрий. Красивый, галантный. Обещал счастье, квартиру, двоих детей.
Квартиру они купили. Вернее, она купила — на ипотеку. А он укатил на новенькой «Тойоте», оставив Свете кредиты и ребёнка.
По дороге домой она осторожно переступала через ямы. У нас, как всегда, дороги — хоть трактор запускай.
— Светка! — Перед ней выросла стильная дама в дорогом пальто.
Света еле узнала Наташку, свою одноклассницу. Та раньше дурнушкой слыла, а теперь — ну точно с обложки «Космополитена».
— Боже, как вовремя! Приехала к маме, а все разъехались кто куда. Свет, как жизнь?
«По мне же видно», — подумала Света, но вслух сказала:
— Да нормально.
— Замужем?
— Разведена. Сын со мной. А ты?
— А я… — Наташка зажмурилась, будто от счастья. — Выйти за итальянца — и в Милан! Год уже там. Слушай, не отпущу тебя просто так. Давай куда-нибудь сходим. Или ко мне? Ты где живёшь?
— Да тут, в соседнем доме… Только у меня бардак, не убрано…
— Да ладно, мы же не невестки родственникам показываемся!
Дома Ванек встретил их с порога:
— Ма, я посуду помыл. В комп играю.
— Ух, какой самостоятельный! — Наташа ахнула. — А у тебя дети есть?
— Нет. Муж старше — его дети уже выросли. Не хочет снова нянькаться.
Света на скорую руку сварганила ужин, а Наташа рассказывала про Италию.
— А почему развелись? Пил? — спросила вдруг подруга.
— Нет. Пока Ванька не родился — всё норм было. А потом… Кредиты, ипотека, ребёнок орал ночами. Он и свалил.
— Ну и мразь! — фыркнула Наташа. — Бросил с ребёнком и долгами!
Расписывать, как она выживала, Света не стала. Родители помогали, иначе бы квартиру потеряла.
— Ладно, чёрная полоса кончилась! У нас полно одиноких мужчин. Не юнцов, конечно, но с деньгами. Любят русских — мол, и в огонь, и в воду. Через три дня улетаю — подберу тебе жениха!
— Да кому я сдалась с «прицепом».
— Это ещё что?
— Так мужики нас зовут — «разведёнка с прицепом». Узнают про ребёнка — и шаг назад.
— Чушь! Лучше РСП, чем БСР.
— А это?
— «Бросил своего ребёнка» — вот что. Таких клеймить надо.
— А в Италии разве не бросают?
— Бросают. Мужики везде сволочи. Но ты-то с подросшим сыном — идеальная кандидатка! Через три дня займусь твоим вопросом. Скайп есть? Отлично! Выпьем за новую жизнь!
Света достала недопитую бутылку вина — остаток с её дня рождения.
— Только вот приведи себя в порядок. Причёску, платье новое… — советовала Наташа.
Свете было стыдно признаться, что денег в обрез.
Наташа улетела, а Света стала ждать. Уже представляла, как уедет отсюда, как все завидовать будут. Просторная квартира, заботливый муж, Ванька в хорошем вузе…
Даже улыбаться начала. По совету Наташи постриглась, купила платье и туфли. В долг, но ведь окупится!
— В себя инвестировать надо, — твердила Наташа.
Но неделя прошла, другая — звонка нет. На третьей Наташа наконец позвонила:
— Жених есть! Не красавец, за пятьдесят, но свой магазин. Завтра нарядись, позвоню по скайпу. Ты хоть ита— А я, кажется, уже влюбилась, — тихо ответила Света, глядя на Антона, который в этот момент открывал дверь с пакетами из магазина и улыбался ей так, словно она была самым дорогим человеком на свете.
