**Дневник. Встреча с прошлым**
После работы заглянула в торговый центр — нужно было выбрать подарок главному бухгалтеру к юбилею. Присмотрела пару вариантов, сфотографировала, завтра покажу коллегам — решим вместе. Устала от толкотни, торопилась к выходу, спускаясь по эскалатору.
— Вика?! — окликнул женский голос.
Оглянулась налево — незнакомые лица.
— Вика! — снова позвали.
Обернулась назад и увидела девушку с огненно-рыжими волосами. Та спускалась вниз по движущемуся вверх эскалатору, толкаясь среди людей.
— Подожди внизу! — крикнула она.
Я сошла и стала ждать. Рыжие волосы мелькнули наверху, затем стремительно приблизились — девушка бежала вниз, не обращая внимания на возмущённые взгляды.
— Маша! — вырвалось у меня.
Наконец-то разглядела черты — сводная сестра. Не видела её лет пять.
— Да я же! Не ждала? — Маша сияла. — Всё ходила по городу, думала, рано или поздно столкнёмся. Пошли в кафешку, поболтаем!
— Давно в городе?
— Уже пару недель. Так рада тебя видеть! — говорила она с неожиданной искренностью.
Мы сели за столик. Разглядывала её: волосы — будто пламя, ресницы густо прокрашены, губная помада в тон. Лицо кукольное, мультяшное.
Маша младше меня на четыре года, но из-за стиля одежды и худобы казалась подростком: короткая плиссированная юбка, полупрозрачные колготки, гольфы, массивные кроссовки. Куртка расстёгнута, под ней — обтягивающий розовый топ. На нас оглядывались.
— Ты отлично выглядишь, — сказала Маша.
Официантка принесла меню. Сестра тут же уткнулась в него, заказала пиццу, кофе и пирожное. Я ограничилась кофе.
— Голова кружится от голода, — вздохнула она. — Тебе повезло — ешь что хочешь и не толстеешь. А я вечно на диетах.
Удивилась — Маша всегда была худой.
— Ты мою мать не видела. Под сто кило было, — хихикнула она. — Отец потому и сбежал. А у тебя гены хорошие. Кстати, у них пиво есть?
— Не знаю, но я не буду — за рулём.
— У тебя машина? Круто! Слушай, а у вас на работе вакансии есть? Я пока без дела, — сказала она небрежно.
— И как живешь две недели?
— Папашу обчистила, — усмехнулась Маша. — Всё равно пропьёт. После твоего отъезда он запил, с работы выгнали, мыкался по подработкам, потом нашёл какую-то повариху — теперь бухают вместе. Терпеть не могла.
Слушала и не верила. Хотя чего удивляться? Её отец всегда был отвратителен. Мама когда-то оправдывала его: «Ты просто ревнуешь». Потом умерла — онкология.
Я сбежала в областной, училась, работала, купила квартиру в ипотеку. Данила помог с машиной.
— А у тебя образование есть? — спросила я.
— Да ладно, где я и где институты? Школу еле окончила, торговала в ларьке.
— И кем хочешь работать?
— Секретаршей. Директор у вас холостой?
— Женатый. И секретарь у него есть.
— Жаль. Но уборщицей не пойду, — заявила Маша, жадно набрасываясь на пиццу.
— Если деньги нужны, какая разница? Но спрошу, — пообещала я, хотя помогать ей не собиралась.
— А с парнем как? Не замужем? — кольца не видела.
— Пока нет, но скоро.
Соврала. Данила не торопился жениться — ухаживал за больной матерью.
Маша скривилась:
— Если за год не сделал предложение, вряд ли сделает.
— Откуда такая мудрость?
Она заметила моё колечко — тонкое, с небольшим бриллиантом.
— Скромненько.
Стало обидно. Маша любила всё кричащее. Но это колечко Данила привёз из командировки — с таким же серёжками.
— Бриллиант, — сказала я.
— Значит, он богатый? — она даже перестала жевать.
— Нет, просто любит.
Маша странно посмотрела на меня, затем опустила глаза.
— А у тебя парень есть?
— Ищу. Хочу богатого, с квартирой.
Вот оно что. Мужа ищет.
Расплатилась за кофе — Маша даже не подумала предложить свои деньги.
— Узнаешь про работу? — повторила она на прощание.
— Узнаю.
Шли к выходу. Вспоминала, как жила с мамой, как та привела в дом её отца, как мы с Машкой не сошлись. Она таскала мои вещи, пачкала, мама её защищала. Потом мама умерла.
У дверей машины Маша спросила:
— Вик, а можно я поживу у тебя? Пока работу найду.
Так и знала.
— А где была раньше?
— У одноклассника. Надоел.
Задумалась. Пускать её не хотелось — не будет ни личной жизни, ни покоя. Но она смотрела жалобно, как подросток.
— Ладно, садись.
Обрадовалась, запрыгнула в машину.
— У меня однушка, на кухне раскладушка. Устроит?
— Конечно!
Две недели она спала до обеда, сидела в телефоне, вечером исчезала. Возвращалась пьяная, в табачном перегаре.
— Как с работой? — спросила однажды.
— Это я у тебя хотела спросить.
— Только уборщицей.
— Мне не подходит.
— Деньги нужны — бери что дают. Клубам хватает, а на квартиру нет?
— За меня парни платят.
— Не сомневаюсь.
Данила злился. Однажды пришёл поговорить. Маша открыла дверь в вызывающем наряде, за ужином кокетничала. Я ушла, потом услышала крик.
— Прекрати! — Данила держал её за запястья. — Работы полно, но тебе не хочется. И мужика не нашла — решила на меня вешаться?
— Вика, он напал! — заныла Маша.
— Врёшь. Завтра тебя здесь не должно быть, иначе вещи выброшу на улицу.
Она выбежала, хлопнула дверью.
Позже обнаружила пропажу вещей и денег. В полицию не пошла.
Как-то в кафе увидели её — в моём платье, с тёмными волосами. Сидела с пожилым мужчиной.
— Уйдём, — сказала я.
Через две недели пришли полицейские — Маша ограбила кого-то, выдаваяВ тот же вечер, пока я пила чай с Данилой, в окно постучал дождь, и мне почему-то показалось, что где-то там, в мокром сумраке, бредёт по лужам моя сводная сестра, но я больше не чувствовала за неё ни злости, ни жалости — только тихую, горькую пустоту.
