Жди меня
Иван шагнул из вагона на перрон и глубоко вдохнул. Родной воздух пах по-особенному, не так, как в других городах, где ему довелось побывать. А он повидал немало — от Калининграда до Владивостока. Но сердце всегда тянуло сюда.
Он шёл по знакомым улицам, замечая каждую мелочь. Вот и его двор, зажатый между четырьмя кирпичными пятиэтажками — двумя длинными, с пятью подъездами, и двумя покороче. Двор просторный, разделённый на две половины: детскую площадку с разноцветной горкой, песочницей и турниками. Раньше здесь были ещё качели и «паутинка» — железная полусфера, с которой он когда-то свалился, оставив шрам над бровью.
Вторая половина двора — футбольное поле с воротами и баскетбольным кольцом. Зимой здесь заливали каток. Ранним утром двор был пуст. Будь здесь мяч, Иван непременно бы ударил по воротам, как в старые времена.
Эх, счастливое было время… Серёга укатил куда-то под Красноярск, женился, растит двоих. А Витька уже второй срок отбывает. Жизнь раскидала их кто куда.
Из подъезда вышел мужчина с собакой, и Иван крикнул ему, чтобы не закрывал дверь. В подъезде царил полумрак — как всегда. Сколько ни вкручивали яркие лампочки, кто-то неизменно ставил тусклые. Удивительно, как ещё никто не свернул себе шею на этих тёмных лестницах.
Иван поднялся на второй этаж и замер у железной двери. Здесь жила Анастасия. Не Настя и не Настёна, а именно Анастасия. Так она просила её называть. Его первая, безнадёжная любовь.
Раньше он часто звонил в её дверь и убегал наверх, на свой третий этаж, чтобы оттуда наблюдать, как она выходит. Теперь эта затея казалась глупой — он уже не тот шустрый пацан, да и мужчине неприлично так дурачиться. К тому же, он не был уверен, живёт ли она здесь до сих пор.
Он усмехнулся и поднялся к себе. Дверь открыла мать, как это всегда бывало, даже когда отец был жив. Тот умер два года назад. Иван тогда был в рейсе, не смог приехать на похороны.
Он нажал на звонок. Замок щёлкнул, дверь приоткрылась. Увидев сына, мать распахнула её настежь и бросилась к нему.
— Сынок! — Они обнялись прямо на пороге. Мать отстранилась. — Дай на тебя посмотреть. — И снова прижалась к нему.
При отце она красила волосы, укладывала их. Теперь же на проборе отчётливо виднелась седая полоса.
— Ты мне прошлой ночью приснился. Я так и знала, что приедешь. Надолго? Ой, чего мы в дверях-то стоим, заходи! — Она захлопнула дверь и снова обняла его.
Первые мгновения радости прошли. Иван разулся, взял с подставки свои тапочки — они всё ещё ждали его. А вот отцовские шлёпанцы мать убрала.
— Это тебе, мам. — Он протянул ей пакет с гостинцами.
— Ты и так лучший подарок, — сказала она, но всё же заглянула внутрь. — Чайник поставлю. Или может, поешь сначала? — Она засуетилась на кухне, доставая посуду.
— Вот дура старая! Хлеба забыла купить. Сейчас сбегаю… — Она замерла посреди кухни и растерянно заморгала. — Да магазины же ещё закрыты.
— Ничего, потом схожу. Присядь, — успокоил её Иван.
Кухня казалась крохотной. Даже корабельная каюта была просторнее. Как она умудрялась содержать здесь порядок?
— Как ты? — Он погладил её натруженную руку.
— Терпимо. А ты-то как? Всё ещё не женат? — В её глазах мелькнула грусть.
— Не каждая женщина согласится ждать моряка по полгода.
После завтрака мать принялась варить его любимые щи, а Иван пошёл за хлебом. Спускаясь по лестнице, он снова замедлил шаг у двери Анастасии.
Только через несколько дней он всё же набрался смелости и нажал на звонок. Замок щёлкнул, дверь приоткрылась. Иван увидел её. Сердце рванулось вперёд, будто хотело выпрыгнуть из груди. Она почти не изменилась — чуть полнее, но это даже к лицу.
— Вам кого? — спросила Анастасия, окидывая его оценивающим взглядом.
— Извините… — Иван отступил к лестнице.
— Иван? Это же ты? — её голос остановил его.
«Она узнала меня!» — ликовало сердце.
***
— Ты пропустил гол! Из-за тебя проиграли! — визжал Серёга, шмыгая носом и переходя на фальцет.
— Да ладно, в другой раз отыграемся, — попытался успокоить его Ваня, чувствуя себя виноватым.
— Ага, как же! — Серёга развернулся и пошёл прочь. — Не умеешь — не берись.
— Это ты Лёху к воротам пропустил! Серёга, стой! — Ваня догнал его и схватил за руку.
— Отвали! — Серёга вырвался и толкнул его.
— Сам отвали! — Ваня ответил тем же.
Они сцепились, покатились по земле, осыпая друг друга тумаками.
— Прекратите! — раздался над ними звонкий голос.
Мальчишки разом замерли, уставившись на девушку. Серёга отряхнулся и ушёл. А Ваня стоял, не отрывая от неё глаз. Потом пошёл за ней. Перед подъездом она обернулась.
— Ты чего за мной идёшь?
— Я не за тобой, а домой.
— Значит, в одном подъезде живём? Вид-то у тебя… Футболку порвал.
— Где? — Ваня осмотрел себя.
— Ладно, заходи, зашью.
Они поднялись на второй этаж. Девушка открыла дверь.
— Здесь же бабушка жила. Ты её внучка?
— Сама ты внучка. Она умерла. Я теперь здесь живу. Раздевайся.
Ваня снял футболку, оставшись в одних джинсах. Хорошо, что порвал её, а не штаны.
Девушка внимательно его разглядела.
— Сколько тебе, футболист?
— Четырнадцать, — прохрипел Ваня.
— Для своих лет ты крепкий. Вырастешь — девки от тебя не отобьются.
Его лицо залилось краской.
— Чего встал? Иди мой руки.
Ваня послушно отправился в ванную. Пока мыл руки, разглядывал висевший на крючке розОна обняла его, и он понял, что наконец-то вернулся домой.
