Сама виновата, мама
Ольга жарила котлеты, когда в дверь позвонили. Она вышла из кухни, собираясь открыть.
— Мам, это ко мне, — остановил её голос дочери. — Я открою сама.
— Ладно. Я же не знала…
— Ну и чего стоишь? Иди, готовь свои котлеты, — раздражённо бросила дочь, уже повернувшись к двери.
— Какие «свои»? Я в «Пятёрочке» фарш брала…
— Мам, закрой дверь, — дочь закатила глаза.
— Сразу бы так и сказала. — Ольга вернулась на кухню, прикрыв за собой дверь. Подошла к плите, выключила газ. Постояла, сняла фартук и вышла.
В прихожей дочь натягивала куртку Рядом стоял Дмитрий, друг Алины, не сводя с неё влюблённого взгляда.
— Здравствуй, Дима. А вы куда? Оставайся ужинать.
— Здравствуйте, — улыбнулся парень и вопросительно глянул на Алину.
— Мы спешим, — отрезала та, даже не взглянув на мать.
— Может, всё же поужинаете? Всё готово, — повторила Ольга.
Дмитрий замялся.
— Нет! — резко сказала дочь. — Пошли. — Она взяла его под руку и распахнула дверь. — Мам, закроешь?
Ольга подошла, но не притворила дверь до конца, оставив щель. С площадки донёсся разговор.
— Чего ты с ней так грубо? Пахнет вкусно, я бы не отказался.
— Пошли. В кафе перекусим. Надоели её котлеты, — проворчала Алина.
— Разве они могут надоесть? Я обожаю твою мамину готовку, — сказал Дмитрий.
Что ответила дочь, Ольга не разобрала. Голоса затихли.
Ольга закрыла дверь и зашла в комнату. Муж сидел перед телевизором.
— Иван, иди ужинать, пока горячее.
— А? Ладно. — Он поднялся с дивана, прошёл мимо неё на кухню, сел за стол. — Что у нас? — спросил будто начальник.
— Гречка с котлетами, салат, — ответила Ольга, снимая крышку со сковороды.
— Сколько раз говорил — жареное не ем, — буркнул муж.
— Я подлила воды, они почти на пару, — замерла она с крышкой в руке.
— Ладно, давай. Но в последний раз.
— В нашем возрасте худеть вредно, — заметила Ольга, ставя перед ним тарелку.
— В каком это «нашем»? Мне всего пятьдесят семь. Для мужика — расцвет. — Он откусил полкотлеты.
— Что за сговор сегодня? Алина сбежала, ты капризничаешь. Перестану готовить — посмотрим, как запоёте. Думаете, в «Вилке» вкуснее?
— И не готовь. Тебе бы тоже не помешало сбросить. Скоро в дверь не пролезешь, — муж доел котлету и взял вторую.
— Вот как? Я толстая? А я всё гадала, чего это ты вдруг за собой следить начал. Джинсы новые, куртка, даже лысину за бейсболкой прячешь. Для кого стараешься? Уж точно не для меня. С кем сравниваешь? — обиженно спросила Ольга.
— Дай поесть спокойно. — Иван поддел вилкой гречку, но не доел. — Дай кетчуп.
Ольга достала банку, шлёпнула её на стол и вышла. Ужин на её тарелке остался нетронутым.
Она закрылась в комнате дочери, села на кровать. По щекам покатились слёзы.
«Всё для них, а в ответ — плевок. Муж молодчится, дочь смотрит, как на прислугу.
Если я на пенсии, значит, можно вытирать об меня ноги? Работала бы, да сократили. Опыт не нужен — молодых берут. Да что они понимают?..
Встаю раньше всех, кручусь весь день. Сама виновата — разбаловала. Вот и едут на моей шее». — Слёзы впитались в ладони, когда она резко вытерла лицо.
Она всегда думала — семья хорошая. Не идеал, но и не хуже других. Дочь в институте, муж не пьёт, дом — полная чаша. Чего ещё надо?
Ольга подошла к зеркалу, оглядела себя. «Ну да, поправилась, но не толстуха. Морщины на круглых щеках не так видны. Волосы заколола — удобнее. Хотя… похудеть бы да краску обновить».
Утром Ольга не встала первой. Лежала, притворяясь спящей. «Я пенсионерка — имею право».
Запищал будильник. Она отвернулась к стене.
— Ты чего? Заболела? — голос мужа был равнодушен.
— Угу, — буркнула она в подушку.
— Мам, ты плохо себя чувствуешь? — заглянула дочь.
— Да, завтракайте без меня, — слабо сказала Ольга.
Алина фыркнула и ушла. Скоро донеслись звуки с кухни: чайник, холодильник, приглушённые голоса. Ольга не поддалась искушению выглянуть — решила отыграть роль до конца.
В комнату вошёл Иван, от него пахло дорогим одеколоном. Потом он и дочь ушли. В квартире воцарилась тишина.
Ольга встала через час, потянулась и пошла на кухню. Чашки в раковине, крошки на столе. Она хотела убрать, но передумала. «Я не уборщица».
Позвонила подруге юности — Татьяне.
— Олька! — обрадовалась та. — Соскучилась по пенсии?
Ольга сказала, что хочет навестить могилы родителей. Не помешает ли, если заедет?
— Конечно! Когда?
— Сейчас на вокзал поеду.
— Бегу пироги печь!
Ольга собрала вещи, оставила записку: «Уехала к Тане. Когда вернусь — не знаю».
По дороге сомневалась: «Не слишком ли? Если билетов нет — вернусь». Но билеты были. Она села в автобус.
Татьяна встретила её с распростёртыми объятиями. За чаем с пирогами разговорились.
— Ну, рассказывай, что стряслось?
— От тебя не скроешь, — вздохнула Ольга и выложила всё.
— Правильно. Пусть понервничают. Телефон выключи.
— Не слишком?
— В самый раз. Завтра в салон — новый образ. Там Люда работает, помнишь, двоечница? Теперь к ней запись на месяц вперёд. Магазины обойдём. Превратим тебя в роковую женщину. Пусть муж кусает локти.
Ночью Ольга не спала — думала: «Как они там?»
В салонеНа следующий день, вернувшись домой, Ольга застала мужа и дочь у плиты — они пытались приготовить ужин, но у них получалось только комично, и все трое вдруг рассмеялись, поняв, что ссоры и обиды ничего не стоят перед простым счастьем быть вместе.
