Хитрый Тимошка
Катя с мамой ругались уже несколько дней. Устанут, разбредутся по комнатам, помолчат, пообижаются. Но стоит одной отойти от эмоций и заговорить снова — тут же ссора разгорается с новой силой.
— С тобой невозможно договориться! Ты никого не слышишь! Только своё мнение для тебя важно, ни папино, ни моё. Вот он и сбежал от тебя, — кричала Катя.
Понимала, что задевать тему отца — низко, но остановиться не могла. Гнев крутил её, как осенний лист.
— Я всё равно уйду к Сереже. Без него мне не жить. Хотела по-хорошему, но видно не судьба. Мне двадцать, мам, в старину в таком возрасте бабы уже пятерых рожали! Ты сама-то не устала от своей правильности? Не хочу быть как ты… — Катя спохватилась, но поздно.
— Да я ж не против! — мама вдруг сдала тон, испугавшись напора. — Почему бы вам не расписаться, раз так любите?
— Опять, — застонала Катя. — На что жить будем? Мы же студенты. На твоей шее висеть? Или на шее его родителей? Они ему и так квартиру в ипотеку оформили.
— А пробиваться как?
— Сережа фрилансит, сайты делает, приложения. Да, мам, теперь так работают, это называется удалёнка. На еду хватит, а через год дипломы получим и сыграем свадьбу.
— Ну и подождите год! Или совсем припекло? Ты что, беременна? — мама пристально осмотрела дочь.
— Нет, не беременна. Всё, с тобой бессмысленно говорить.
Катя зашла в комнату, начала выгребать вещи из шкафа в рюкзак. Они не помещались, и она задумалась, как быть.
Вошла мать. «Сейчас опять ор начнёт», — подумала Катя. Но та молча постояла и вышла. Через пару минут вернулась с потрёпанным чемоданом — тем самым, с которым ездила когда-то в санаторий с отцом.
— Спасибо! — Катя обняла маму. — Я ж не на край света, буду заходить. Звонить каждый день. Если что-то нужно — скажи, приедем с Сережей, поможем.
Мама вдруг сникла, села на диван, закрыла лицо ладонями.
— Все меня бросают. Бегите, бегите, старая я вам, мешаю. Отец молодую нашёл, пока больной был — я ему капустный сок давила, грелки ставила. Поправился — к ней сбежал. Ничего, ещё приползёт, когда спина заболит…
Теперь и ты. Ну что тебе не сиделось? Сама готовь, по магазинам таскайся, уроки учи. А если залетишь? Куда торопишься?
Катя присела рядом, обняла мать. Чувствовала, как та дрожит от обиды. Мелькнула мысль остаться…
— Встречались бы пока. Зачем съезжать? — не унималась мама.
— Люди вместе живут, потому что не могут друг без друга. Я же приходить буду. Давай, к тебе переедем?
Мама резко выпрямилась:
— Чушь не неси!
Катя усмехнулась.
Мать поздно вышла замуж — бабка держала её в ежовых рукавицах. Лишь после её смерти мама «вскочила в последний вагон», как она сама говорила.
Кате двадцать, а мать уже пенсионерка — завод развалился, всех предпенсионеров «по-хорошему» сплавили. Да ещё отец сбежал. Катя всё понимала… но как разорваться между мамой и Сережей? Втроём им точно не ужиться.
— Прости, мам. Я тебя люблю. Но и его тоже.
Когда мама вышла, Катя достала телефон:
— Ждёшь? Скоро.
Чемодан заскрипел по полу. Мама сидела на кухне, отвернувшись к окну.
— Позвоню завтра, ладно?
Та не шелохнулась. Обиженная, одинокая… Кате стало жаль её, но если поддастся — мама снова начнёт уговаривать. А Сережа ждёт во дворе, мёрзнет.
Денег на такси не было, пошли пешком до остановки.
— Ну как? Сильно мать плакала? — Сережа сжал её ладонь в автобусе.
— Нормально, — буркнула Катя. Рассказывать не хотелось.
— Сожалеешь?
— Да ну! — она прижалась к нему.
Первое время Катя звонила матери ежедневно. Та жаловалась на давление, на суставы: «Ноябрь, а слякоть, будто весна. Здоровому тяжело, а мне-то как…»
Катя подбадривала, но скоро устала от разговоров про болячки. «Пей таблетки, отдыхай» — что ещё сказать? Стала звонить реже.
В выходные купила торт и мандарины. Открыв дверь, Катя почувствовала резкий запах корвалола. Мать лежала с мокрым полотенцем на лбу.
— «Скорая» была. Укол сделали, — слабым голосом сказала мама.
«Наверняка врет», — подумала Катя. Но на всякий случай решила предупредить соседку.
— Помнишь, ты мне апельсины привозила, когда я болела? — Катя протянула мандарин и быстро вышла.
Мама съела. Чай пили уже на кухне, полотенце сняла. Расспрашивала про жизнь, про «молодого» (так она звала Сережу).
— Хотел прийти, но я побоялась, что ты его заругаешь.
— Если полегчает — сама загляну, — уклончиво ответила мать.
Перед уходом Катя спросила:
— Деньги есть?
— Сама справлюсь.
В прихожей мама вдруг зашаркала, словно заТимошка вдруг поднял голову, тявкнул и бросился в коридор — оказалось, Сережа принёс вкусную косточку, и теперь всем троим было чем заняться.