**«Дождись меня, Надежда Ивановна!»**
Звонок прозвенел, и школьные коридоры быстро опустели. Учителя рассаживались по кабинетам, подгоняя задержавшихся учеников.
За окном шумела молодая листва, солнце манило на улицу. Надежда Ивановна задержалась перед дверью в класс – ей, как и детям, хотелось всё бросить и выйти под весеннее небо. Она вздохнула и вошла. Семиклассники с грохотом встали.
— Доброе утро. Садитесь, — сказала она, направляясь к столу.
— Кого сегодня нет? — окинула взглядом класс.
Отличница Даша Крутова поднялась и по-английски ответила: «Кузнецов заболел, а Саша Власов отсутствует». Она всегда первая реагировала — лучше всех говорила по-английски. По классу пробежал шёпот.
— Ваня, что с Сашей? — спросила Надежда Ивановна уже по-русски.
Ваня Орлов был соседом Саши.
Все в школе знали: отец Саши вышел из тюрьмы год назад, не работал, пил и избивал жену. Сыну тоже доставалось, если он заступался за мать. Саша часто приходил с синяками. Перед физкультурой переодевался последним, чтобы другие не видели следов побоев. Но все знали правду. Ваня рассказывал.
Надежде мальчик нравился — смышлёный, не по годам взрослый. В неблагополучных семьях дети быстро становятся серьёзными. Учился он хорошо, схватывал на лету. Только английский давался тяжело, но он старался.
После университета Надежда вернулась в родную школу — не хотела бросать маму одну, потому и не уехала в Питер, не устроилась в частную гимназию, как многие однокурсники.
Старшеклассникам английский вела более опытная учительница, а Надежде достались средние классы. Сначала, конечно, уроки срывали, но потом привыкли и полюбили. Одевалась она строго, но за маской серьёзности часто проглядывала добрая улыбка.
Девочки перенимали её манеры, а мальчишки прятали влюблённость за напускной грубостью. С этого года Надежда Ивановна стала классной руководительницей 7 «Б».
— Надежда Ивановна, вчера его отец опять напился, мать бил. Крики на весь дом. Ночью «скорая» забрала её в больницу. Саша вызвал, когда отец заснул. Полицию тоже вызвали — отца забрали, а Сашу пока отправили в отдел, пока родственников ищут.
— Как?! — ахнула Надежда Ивановна и снова посмотрела на ребят. Они молча ждали от неё слов. Что сказать?
— Хорошо, после уроков схожу в полицию, всё узнаю.
Класс облегчённо зашептал.
Перед глазами Надежды стояло лицо тринадцатилетнего Саши. Сколько раз она спрашивала, нужна ли помощь, но он испуганно мотал головой. На уроках она ловила его пронзительный взгляд — и смущалась, краснела, теряла нить объяснения.
— Ну что ж, начинаем, — сказала она бодро.
На перемене Надежда зашла к директору.
— Михаил Петрович, Власов…
— Знаю, Надежда Ивановна. Полиция звонила. Пока ищут родных. Если не найдут — отправят в детдом. Отцу грозит срок, а мать… если выживет. Детдом — тоже не подарок. Кто знает, что хуже: зверь-отец или озлобленные подростки.
— Хочу сходить к нему, поддержать.
— Как классный руководитель, имеете право. Но не советую влезать. В моей практике всякое бывало. — Он устало опустил взгляд, давая понять — разговор окончен.
Свидание разрешили. Они встретились в комнате с выцветшими зелёными стенами и неудобной мебелью.
— Как мама? — сразу спросил Саша.
Надежда растерялась — она не справилась о состоянии матери.
— В реанимации. Не волнуйся, всё будет хорошо, — сказала она, стараясь звучать убедительно.
— Отца посадят? Хоть бы посадили, — сверкнул он гневным взглядом. Надежда заметила, как он натянул рукав, скрывая следы отцовских пальцев.
— Есть родственники? Дяди, тёти, бабушка?
— Не знаю. Даже если есть — я им не нужен. Спасибо, что пришли, Надежда Ивановна. — От его взгляда её передёрнуло. — Можно вам писать?
— Конечно. — Она немного помедлила. — Не знаю, будет ли у тебя интернет… Вот мой адрес и телефон. Держи. — Вложила в его руку сложенный листок.
— Спасибо. Вы добрая. Вы мне нравитесь. Очень. Я знаю, для вас я маленький, но я вырасту. Дождитесь меня.
Надежде стало и смешно от его детского признания, и до боли жалко. Хотелось обнять, прижать, погладить по вихрам, успокоить. Но она сдержалась — он мог неверно понять её порыв.
В комнату заглянула полицейская.
— Обед привезли…
Надежда поняла — пора уходить.
— Держись. Если что — звони или пиши. Постараюсь помочь.
— Надежда Ивановна! — дрогнул его голос. — Дождитесь меня.
Она кивнула и вышла.
Слёзы наворачивались на глаза. «Что с ним будет? Чем помочь?»
Через два дня директор остановил её в коридоре.
— Надежда, зайдите.
По тому, что он назвал её по имени, она поняла — что-то случилось.
— Мать Саши Власова умерла. Уже похоронили. Психолог не разрешил ему прощаться. Хоронили в закрытом гробу. Но есть и хорошее — приехала бабушка, мать отца. Забрала его к себе, в Воронеж. Документы, характеристику мы отдали.
Так что всё устроилось лучше, чем можно было ждать. Дай Бог, мальчишке повезёт. — Он помолчал. — Вы молоды, красивы, дети вас любят. Вы понимаете, о чём я?
— Нет, — ответила Надежда с вызовом, но сама подумала: кто-то разнёс сплетни.
— Ученики часто влюбляются в учителей, особенно если разница в возрасте небольшая. Саша был лишён тепла в семье, вот и потянулся к вам.
— Не беспокойтесь, Михаил Петрович, я всё понимаю, — холодно ответила она.
— Вот и хорошо. Идите.
Надежда вышла пунцовой, как провинившаяся школьница. Саша — умный мальчик, которому не повезло с родителями. И это хорошо, что он способен любить. Со временем пройдёт, он забудет, она тем более.
На следующий день она сказала классу, что Сашу забрала бабушка в Воронеж, что у него всё будет хорошо. Он обещал писать, и она будет рассказывать о нём.
Первое письмо пришло через три недели — короткое, н— И вот однажды, когда осенний дождь стучал в окно, а Надежда проверяла тетради, в дверь раздался звонок, и она, подойдя к порогу, увидела его — повзрослевшего, с тёмными глазами и твёрдым взглядом, — а он, протягивая букет алых роз, тихо сказал: «Я вернулся».
