Звонок
Лариса пообедала, помыла посуду и прилегла отдохнуть. Муж уехал к другу в деревню помочь с забором. Вернётся только завтра к вечеру — в понедельник на работу. Лариса год как на пенсии, а Виктору до неё ещё два года трудиться.
Неожиданный звонок вырвал её из полудрёмы. Лариса не сразу сообразила, что звонит телефон.
— Да… — хриплым от сна голосом ответила она, даже не взглянув на экран. Кому ещё звонить, кроме дочери или мужа? Виктор не любил болтать по телефону, значит, дочь. Та жила с мужем в другом городе и скоро ждала ребёнка.
— Лариса? Спишь, что ли? — раздался в трубке незнакомый женский голос.
— Кто это? — насторожилась Лариса.
В ответ — демонстративно громкий вздох.
— Не узнала? Сколько лет не виделись-то?
— Нина?.. Откуда у тебя мой номер? — удивилась Лариса, но почему-то без радости.
— Разве важно? Встретила твою мать пару лет назад, она и дала.
Лариса смутно припомнила, что мать что-то говорила об этом.
— Ты в городе? — глупый вопрос, сама понимала. Зачем звонить, если не хочешь встретиться? — Говорили, ты в Германию уехала, — добавила она.
В трубке раздался смешок, перешедший в стон.
— Что с тобой? Ты где? — встревожилась Лариса.
— В больнице. Потому и звоню. Придёшь? Хочу кое-что сказать. И ничего не приноси, не надо.
— В больнице? Заболела? — окончательно проснулась Лариса.
— Тяжело говорить. Адрес сброшу смской.
— Но… — начала Лариса, но в трубке уже короткие гудки.
Сразу пришло сообщение с названием больницы. «Господи, у Нины рак!» — в отчаянии перечитала Лариса.
Взглянула на часы — половина шестого. Пока доедет, приём уже закончится. Пошла на кухню, достала из морозилки курицу для бульона. Нина сказала не приносить, но как идти в больницу с пустыми руками? Домашний бульон — не еда, а лекарство. Положила курицу размораживаться в раковину и села за стол. Дочке двадцать восемь — столько же лет они не виделись с Ниной.
С годами Лариса научилась встречать любые новости с опаской. После звонка Нины не могла избавиться от тревоги. И Виктора, как нарочно, нет дома. Может, и к лучшему. Завтра с утра сварит бульон, навестит Нину и всё узнает. Но успокоиться никак не получалось.
Нинку с десяти лет воспитывала бабка по отцу. Ласки не знала, потому допоздна сидела у Ларисы, делали уроки вместе. Бабка гнала самогон и снабжала им местных алкашей. Родители, конечно, тоже пили. Жёны грозились спалить её подпольный цех. Может, кто-то и поджёг, а может, как решила милиция, отец уснул с папиросой — но родители Нины сгорели в доме. Бабка куда-то ушла, а Нина, как всегда, была у Ларисы. Остались живы.
После пожара бабку с Ниной поселили в общагу. На общей кухне самогон варить запретили. Бабка затосковала, начала считать копейки и корить внучку за каждый кусок хлеба. Нина питалась у Ларисы.
Бабка мать Нины не любила, звала ведьмой, винила, что та сына сгубила, запил из-за неё, проклятой. Что в доме стоял бесплатный самогон — умалчивала. Мать Нины была красавицей. Редкий мужчина проходил мимо, не обернувшись. Отец ревновал её дико, даже бил.
Нина выросла — вылитая мать. Такая же высокая, стройная, с рыжими кудрями, чёрными глазами и пухлыми губами. Веснушки по всему лицу не портили, а придавали золотистый оттенок.
Сразу после школы Нина сбежала с приезжим парнем. «Непутёвая, вся в мать», — вздыхала бабка.
Мать Ларисы не одобряла их дружбу, хотя жалела девочку. Когда та сбежала, даже облегчённо вздохнула — боялась, что Нина Ларису с пути собьёт. Что их связывало? Сама Лариса не понимала, но с Ниной было весело.
Лариса окончила техникум, устроилась на работу, встретила Виктора и вышла замуж. Через год родилась дочь. О Нине слышала только сплетни.
Мать Ларисы работала, помочь не могла, а вечерами, когда Виктор дома, приходить стеснялась. Так и крутилась Лариса одна, от усталости буквально валилась с ног.
Единственное, о чём мечтала, — выспаться. Стоило во время кормления дочки закрыть глаза — проваливалась в сон. Встряхивалась, пугаясь, что выронила ребёнка или та задохнулась под тяжёлой грудью. Дочка, наевшись, спокойно засыпала. Лариса перекладывала её в кроватку и шла сцеживать молоко, готовить обед, стирать пелёнки, из последних сил борясь со сном.
В самое трудное время и объявилась Нина. Стала ещё больше похожа на мать — ещё красивее, если такое возможно.
— Ну и видок у тебя, подруга. Всегда знала, что замуж и дети женщину не красят. Никогда не заведу детей, — без предисловий заявила Нина, увидев Ларису.
— Не зарекайся, — усмехнулась та.
Нина рассказала, что сделала кучу абортов и теперь детей иметь не может. Но материнский инстинкт никуда не делся. С удовольствием помогала с ребёнком — гуляла с ним, пока Лариса готовила или просто спала.
Вскоре Нина бросила парня, с которым сбежала, сделав от него первый аборт. Следующий мужчина был намного старше. Снял ей квартиру в центре Питера, приходил дважды в неделю.
— Жила почти как в шоколаде, — вздыхала Нина, вспоминая те дни.
— Почему почти? — спрашивала Лариса. Слушать про мужчин подруги было скучно, но из вежливости поддерживала разговор.
— Старый, противный, — морщилась Нина. — Но не жадный — денег давал, золото, шубы.
— А жена, дети?
— При чём здесь они? — отмахнулась Нина.
Мужчина узнал, что в остальное время Нина встречается с другими, выгнал её. Потом были другие, даже иностранец. Отсюда и слухи, что уехала в Германию. Хотя иностранец был из Швеции.
— Что я всё о себе? Ты-то как в эту кабалу влипла, превратилась в молочную машину?Лариса, глядя на могилу Нины, вдруг почувствовала, как лёгкий ветерок коснулся её щеки — будто прощальное прикосновение подруги, и поняла, что наконец-то отпустила всё, что годами копилось в душе.
