**Мама, не уезжай**
После ужина мама присела рядом с семилетним Васей и обняла его за плечи. Он насторожился — в последний раз, когда она так делала, объявила, что уезжает в командировку, а он поживёт у её подруги, тёти Люды. Беда в том, что у тёти Люды была дочка Дашка — противная, задиристая девчонка, которая то и дело ябедничала и дразнила его «коротышкой».
— Ты опять в командировку? Я не хочу к тёте Люде. Там Дашка, — буркнул Вася, исподлобья глядя на маму.
Мама улыбнулась, потрепала его по взъерошенным волосам. Вася осмелел.
— Мам, возьми меня с собой!
— Не могу. Я буду целыми днями занята. Что ты там один будешь делать? — Она вскочила с дивана и забегала по комнате, нервно перебирая вещи.
— Ты сама говорила, что я уже большой! Я не хочу к тёте Люде с Дашкой. Можно я один останусь?
— Хватит ныть! — резко оборвала она. — Ты ещё мал, чтобы жить один. А если что случится? Не хочешь к тёте Люде — поедешь к бабушке.
— В Нижний Новгород? — глаза Васи загорелись.
— Нет. К другой бабушке… к маме твоего отца.
Вася даже рот раскрыл — он и не знал, что у него есть ещё одна бабушка.
— Не хочу, — на всякий случай заявил он.
— А я тебя не спрашиваю. Собирай учебники и что хочешь взять. Я упакую твои вещи.
Сердце Васи сжалось. В прошлый раз, когда мама везла его к тёте Люде, вещей с собой не брал. Значит, теперь она уедет надолго.
— Я не хочу никуда ехать с вещами! Можно я поеду с тобой? — заныл он.
— Прекрати! Мужчины не ревут.
— Я ребёнок, а не мужчина! — всхлипнул Вася.
Утром он копался с одеждой, надеясь, что мама передумает или сорвётся и разрешит ему остаться. Вместо этого она накричала, что такси уже ждёт, а он всё портки натянуть не может.
Они ехали через весь город, потом долго поднимались на лифте. Вася следил за этажами. На одиннадцатом дверь открылась, и мама подтолкнула его к железной двери.
На звонок вышла женщина, совсем непохожая на бабушку. Длинный красный халат с золотыми павлинами, высоченная причёска, будто из телевизора. Она скривила губы, будто наступила на что-то противное.
Обычно взрослые при виде детей ахали: «Ой, какой хорошенький!» Но эта молча смотрела то на Васю, то на маму.
— Здравствуйте, Галина Семёновна. Спасибо, что согласились взять Васю. Вот его вещи. Написала про режим, школу…
— Когда вернёшься из своей… — «бабушка» фыркнула, — командировки? — Голос у неё был хриплый, как у заядлой курильщицы.
«Может, это мужик в парике?» — мелькнуло у Васи.
— Через неделю. Может, раньше.
Сердце упало. Вася поднял на маму глаза — обиженные, мокрые.
— Мам, не уезжай! Возьми меня! — вцепился в её пальто.
«Бабушкины» руки впились в плечи. От неожиданности Вася разжал пальцы. Мама тут же захлопнула дверь. Он закричал, дёргая ручку.
— Хватит орать! — «бабушка» отпустила его. — Раздевайся. Надеюсь, мамаша твоя тапочки не забыла? Я на тебя деньги тратить не собираюсь. Пенсия у меня — копейки. — И поплыла вглубь квартиры, оставив его одного.
Вася из упрямства не снимал куртку. Прислонился к двери, но ноги затекли. Расстегнул молнию на сумке — там были тапочки. Домашние. И он разревелся.
Когда, наплакавшись, зашёл на кухню, «бабушка» курила, выпуская кольца дыма.
— Я — Галина Семёновна. Запомнишь? — махнула рукой. — Зови Галя.
Она затушила окурок, будто давила таракана, и закашлялась. В груди у неё что-то клокотало.
…Сколько он пробыл у Гали? Вечность. Они почти не разговаривали. Пару раз она отвезла его в школу, потом он ходил сам. Она курила, смотрела сериалы.
Однажды Вася вернулся и увидел в прихожей свою сумку.
— Мама приехала?
— Нет.
Наутро Галя отвезла его в двухэтажное здание, похожее на детсад. Пока она говорила с директором, он сидел в коридоре, обливаясь потом.
Потом она ушла, не оглянувшись.
Директор взяла его за руку и повела по длинному коридору. В большой комнате стояли кровати в два ряда.
— Вот твоя. — И ушла.
Не успел Вася осмотреться, как в комнату ввалились четверо пацанов. Двое — старше.
— Новенький, как звать? — спросил самый большой.
— Мать лишили прав или под машину попала? — ухмыльнулся другой.
— Она в командировке.
— Ха! Знаем мы эти командировки. Твоя мамка с хахалем гуляет, а тебя сдала, чтоб не мешал.
— Неправда! Она за мной придет!
Пацаны вытряхнули его вещи на пол, растащили часть. Вася пытался отнять, но один против четверых — шансов ноль. Тогда он врезался головой в живот главному забияке. Остальные набросились. Если бы не нянечка тётя Таня со шваброй — не сносить бы ему головы.
Ночью его накрыли одеялом и отдубасили. От страха и боли Вася описался. Утром пацаны таскали его простыню по этажу и ржали.
Жизнь в детдоме превратилась в ад. Даже с Галей было лучше. Он дрался, его наказывали. Прятался в укромных уголках и рыдал, звал маму.
Когда подрос, пару раз сбегал — ловили, возвращали, наказывали. Только тётя Таня жалела, прятала в подсобке среди вёдер.
— Потерпи, родной. Люди разные. Хороших много, — утешала она.
Перед выпуском тётя Таня сунула ему бумажку с адресом.
— Заходи. Плохих компаний избегай.
Вася нагулялся по улицам, наелся мороженого и пиццы, а потом пришёл к тёте Тане. Она накормила его супом, вздыхая над его судьбой.
Потом дали квартиру —Потом он встретил Лену, женился, и когда у них родился сын, Вася впервые понял, что значит быть человеком, которого не бросят.
