Дворник нашего двора
Татьяна возвращалась домой в промозглых сумерках ранней осени. Уличные фонари, как водится, горели через один, а во дворе и вовсе царила темнота. Перед подъездом каждый год осенью возникала огромная лужа, которую невозможно было обойти из-за припаркованных машин. Но сегодня, несмотря на моросящий весь день дождь, лужи не было. Она исчезла.
Татьяна открыла дверь подъезда и обернулась. Свет из холла падал на влажный асфальт, поблёскивающий, словно зеркало. «Неужели правда? Чудеса да и только…»
Лифт ждал её на первом этаже, что было необычно — обычно по вечерам он застревал наверху. Двери разошлись, будто приглашая внутрь. «Фантастика! — пронеслось в голове у Татьяны. — Нет, точно, сегодня день чудес». Она зашла в кабину, нажала кнопку и мельком взглянула на своё отражение в заляпанном зеркале.
На неё глядело усталое лицо с потухшими глазами. Татьяна отвернулась и машинально поправила прядь волос, выбившуюся из-под шапки. В этот момент лифт дёрнулся и остановился. Двери с лязгом разъехались, выпуская её на площадку.
— Дома… — прошептала она и щёлкнула выключателем, разгоняя сгустившуюся в прихожей темноту.
Полгода назад умерла мама. С тех пор пустая квартира встречала Татьяну лишь тишиной, одиночеством и воспоминаниями. Домой она не торопилась, задерживалась в редакции до ночи. Коллеги разбегались ровно в шесть, а она оставалась — дописывала материалы, составляла планы. Её не любили, считали занудой и педанткой. А она просто привыкла работать на совесть и того же ждала от других.
Раньше дома её ждала больная мать — некогда было жалеть себя. До болезни та проработала в школе тридцать лет, воспитывала дочь в строгости. Татьяна привыкла всё делать на «отлично», чтобы не подвести её, хоть и скрепя сердце. А теперь и сама стала такой же требовательной.
Был у неё один роман в жизни. Но свадьба не состоялась: мама уже болела, и Татьяна не могла бросить её, переехав к жениху. А он не захотел ютиться в маленькой «хрущёвке» с будущей тёщей.
Так в тридцать два года Татьяна и осталась одна. Мужчины в редакции были либо женаты, либо любители закрутить роман на пару вечеров. А кроме работы она никуда не ходила. Раньше из-за матери, теперь — из-за усталости и безразличия к собственной жизни. Впереди был лишь долгий вечер перед телевизором или с книгой.
В субботу Татьяна проснулась поздно, потянулась и выглянула в окно. Двор припорошило первым снежком, на котором чётко отпечатались следы. Значит, мороза нет, снег скоро растает. И ей вдруг захотелось пройтись по этому белому покрывалу, оставить и свой след. Она быстро умылась, оделась и вышла на улицу.
— Танечка, ты в магазин? Не купишь мне батон и хлеб? — донеслось с первого этажа. Это в приоткрытое окно выглянула соседка, баба Катя.
— Хорошо. Может, ещё что-нибудь? — спросила Татьяна.
Старушка на секунду задумалась.
— Нет, ничего, только хлеб, спасибо. — Окно захлопнулось.
Ну что ж, теперь хотя бы есть цель. И Татьяна зашагала к магазину, стараясь ступать рядом с чужими следами.
Возвращая хлеб соседке, она спросила, куда подевалась лужа у подъезда.
— Новый дворник разгрёб. Молодец, правда?
— А куда прежний делся? — Татьяне, в общем-то, было всё равно, просто для приличия спросила.
— Да помер неделю назад. Заходи, расскажу, — махнула рукой баба Катя.
Делать всё равно было нечего, и Татьяна зашла в тесную, заставленную тяжёлой советской мебелью, квартиру.
— Иду я намедни с почты, а во дворе мужчина сидит на скамейке. Хмурый такой, но не пьяный. Я пьяниц-то сразу вижу — покойный муж запивал, царство ему небесное. А этот — небось, работы нет. Сидит, сидит… Холодно уже, ноябрь на дворе. Некуда, видно, идти.
Вышла, спросила: «Чего сидишь?» А глаза у него… Ну, знаешь, как у бездомных псов — грустные. «Иди, говорю, в подъезд, погрейся. Дворник у нас помер, листья не убраны. Сходи в ЖЭУ, устройся».
И ведь устроился! Двор теперь — загляденье. И здоровается, и вежливый. В подсобке живёт. Видно, правда, некуда податься. А вон он, кстати, лёгок на помине, — баба Катя кивнула в окно.
По двору шёл высокий мужчина, явно не старый, но небритое лицо прибавляло ему лет.
На следующий день Татьяна видела из окна, как новый дворник меОн поднял глаза и увидел её в окне, а затем, неожиданно улыбнувшись, махнул рукой, будто давая понять, что в этом мире всё ещё можно быть счастливыми, даже если начинать пришлось с самого дна.
