— Мам, может, пусть бабушка уйдёт и потеряется? Так всем будет лучше, — вызывающе бросила Лена.
— Лен, не забудь дверь закрыть, — устало отозвалась мама, поднимаясь из-за стола.
— Мам, ну сколько можно? Теперь всю жизнь будешь напоминать? — огрызнулась пятнадцатилетняя Лена.
— Не всю жизнь, а пока бабушка с нами. Если она выйдет на улицу, то заблудится и…
— И умрёт под забором, а мы будем мучиться угрызениями совести… Мам, а может, и правда пусть? — нахально перебила Лена.
— Что «пусть»? — не поняла мама.
— Пусть уйдёт и потеряется. Ты сама говорила, что устала с ней возиться.
— Как ты можешь? Она — моя свекровь, не родная мне, но для тебя всё же бабушка!
— Бабушка? — Лена прищурилась, как всегда перед тем, как рассердиться. — А где она была, когда её сынок нас бросил? Когда отказывалась со мной сидеть? Своей же внучке! Она тебя не жалела, когда ты вкалывала на трёх работах, чтобы хоть что-то заработать… А ещё обвиняла, что отец ушёл!
— Хватит! — резко вскрикнула мама. — Зря я тебе всё это рассказывала. Воспитала тебя плохо, если в тебе нет ни капли сострадания к близкому человеку. Мне страшно. Вот состарюсь — и ты так же со мной поступишь? Что с тобой? Ты же всегда была доброй! Бездомных кошек домой таскала, щенков подбирала… Но бабушка — не щенок! — Мама устало покачала головой. — Она и так наказана. Твой отец от нас обоих отказался.
— Мам, иди на работу, а то опоздаешь. Обещаю, дверь закрою, — виновато произнесла Лена.
— Ладно, а то договоримся… — но мама не двигалась с места.
— Мам, прости, но на тебя больно смотреть. Кожа да кости. Тебе всего сорок, а ходишь сгорбленная, как старуха, еле ноги волочишь. Вечно измученная. Чего ты так смотришь? Кто тебе правду скажет, если не родная дочь? — Лена не заметила, как вновь заговорила на повышенных тонах.
— Спасибо за заботу. Только смотри, чтобы она газ не включила и воду не забыла выключить.
— Вот именно! Мы с ней, как прикованные. Никакой жизни. Мам, давай сдадим её в дом престарелых. Там хоть присмотр будет. Она же ничего не понимает…
— Опять за своё? — резко оборвала мама.
— Всем лучше будет, особенно ей, — не замечая раздражения, продолжала Лена.
— Не хочу больше это слушать. Никуда я её не отдам. Сколько ей осталось? Пусть дома…
— Да она нас переживёт! Ладно, иди на работу. Я никуда не уйду, дверь закрою, честно, — зло пообещала Лена.
— Прости. Нагрузила тебя… Все гуляют, а ты сидишь с бабушкой.
Они говорили, не замечая приоткрытой двери в бабушкину комнату. Та, конечно, всё слышала, но вряд ли понимала, да и забудет через минуту.
Мама ушла, а Лена заглянула в свою бывшую комнату, где теперь жила бабушка.
— Ба, тебе чего-нибудь надо? — спросила она.
Глаза бабушки были пусты.
— Пойдём, я дам тебе шоколадку, — Лена помогла ей подняться и повела на кухню.
— А ты кто? — уставилась на неё бабушка.
— Пей чай, — вздохнула Лена, положив перед ней конфету.
Бабушка очень любила сладкое. Они с мамой прятали от неё сладости, выдавая по одной. Лена смотрела, как бабушка неумело разворачивает фантик. Сквозь редкие седые пряди просвечивала бледная кожа. Лена отвернулась.
Раньше бабушка красила волосы, укладывала их пышной волной, подводила глаза, красила губы яркой помадой. От неё пахло духами, мужчины заглядывались. Теперь от былой красоты не осталось и следа.
Лена не понимала, что чувствует к ней — жалость, досаду, злость? Размышления прервал звонок в дверь.
— Мама, наверное, что-то забыла, — Лена пошла открывать.
Но на пороге стоял её друг Андрей. Мама не одобряла их общения, поэтому он заходил, только когда её не было дома.
— Привет. Чего так рано? Мама только что ушла, — прошептала Лена.
— Знаю. Не заметила меня.
— Галя! — донёсся с кухни бабушкин голос.
— Кто такая Галя? — спросил Андрей.
— Это она маму так называет и считает своей дочкой. Сейчас у неё момент просветления. Пойди в ванную, посиди тихо. — Лена подтолкнула его к двери.
— Там никого нет, — сказала она, заходя на кухню и видя пустую чашку и фантик.
— Хочу чаю, — заявила бабушка.
— Но ты только что… — Лена махнула рукой.
Бабушка забывала всё моментально, особенно недавние события. Зато хорошо помнила прошлое, путая лица и имена. Иногда к ней возвращалась ясность, но ненадолго.
Лена не знала, хитрит ли бабушка ради лишней конфеты, или правда не помнит. Кто разберёт? Она снова поставила чашку чая и положила шоколадку.
Бабушка долго копошилась с фантиком, пока не развернула. Допив чай, Лена отвела её в комнату, усадила на кровать.
— Спи, — сказала она, закрыв дверь.
Из ванной выглянул Андрей.
— Можно выйти?
— Да. Иди на кухню. — Лена проверила дверь и последовала за ним.
Они сидели на кухне, слушая музыку в одном наушнике на двоих. Лена закрыла глаза, покачивая головой в такт. Она не заметила, как бабушка выскользнула в прихожую…
Провожая Андрея, Лена увидела открытую дверь. Она бросилась в комнату — бабушки не было.
— Дверь… Я не закрыла дверь. Она ушла. Мама подумает, что я нарочно! — чуть не плача, запричитала Лена.
— Почему она так подумает? — не понял Андрей.
— Ты не понимаешь. Я как раз сегодня говорила, что лучше бы она потерялась…
— Ладно, одевайся, будем искать. Далеко она не ушла, — сказал он.
Лена глянула на вешалку — бабушкино пальто и сапоги на месте.
— Она что, в тапках и халате ушла? — растерянно спросила Лена.
— Может, у соседей? Я во двор, ты проверь лестницу, — Андрей бросиЛена крепко сжала бабушкину руку, внезапно осознав, что только сейчас, в этот самый миг, она впервые по-настоящему почувствовала, как важно ценить и беречь тех, кто рядом, пока ещё есть возможность.
