Журавли-корабли плывут по небу…
Алиса проснулась и нехотя потянулась. Потом задумалась — какой сегодня день? Повернула голову, чтобы посмотреть на часы. Взгляд упал на белое облако платья, висевшего на дверце шкафа. Слишком длинное, повесила снаружи, чтобы не помять. Воспоминания нахлынули разом, сдавили горло.
Когда примеряла платье в магазине, на секунду показалось, что всё правильно. Максима нет. А Артём рядом — живой, внимательный, успешный, красивый. Ничего не изменить. Через пару часов она наденет это платье и поедет в ЗАГС в свадебном кортеже.
Алису передёрнуло. Она отвернулась от платья — символа предательства.
Вчера она так и сказала маме. Бледная, измождённая болезнью, та смотрела на дочь ввалившимися глазами.
— Понимаю, дочка. Но Максима нет.
— Пропал, но не погиб, — резко ответила Алиса. — Может, в плену, их же обменивают.
— Алина, а какой он после плена вернётся? Ты новости смотришь? Даже если цел, психика будет покалечена. Тебе ведь всего двадцать четыре. Жизнь только начинается. Да и встречались вы недолго.
— Мам, я обещала ждать. Выйду замуж — предам его. А если он вернётся? Как ему в глаза смотреть? — Алиса уже кричала, сдерживая слёзы.
— Тише. Он тоже обещал вернуться. Война. Обещать легко. Разве не подал бы весточку, если бы был жив? — Мама обняла её.
Алиса прижалась к её плечу и услышала хриплое дыхание. В лёгких будто шуршала пергаментная бумага.
«Мама права. Артём столько для нас сделал. Устроил её в лучшую клинику Петербурга, дал денег на лечение. Вытащил её с того света. Она ещё на химии, но есть шанс. А если станет хуже? Денег нет, надежда только на него. Не могу отказаться… Она мечтает о внуках… А я эгоистка…»
Алиса вытерла слёзы.
— Всё будет хорошо, мам. Не переживай.
Мама вздыхала, украдкой крестила дочь, думая, что та не замечает.
— Не дури. За такого Артёма держись зубами, — ворчала подруга Катя, не скрывая зависти.
— Вот и держись. Ты симпатичнее меня.
Катя покачала головой, покрутила пальцем у виска.
— Я ему обязана, понимаешь? — горячилась Алиса. — И навсегда останусь должницей. Это как клетка. Он что хочет, то и делает, а я даже пикнуть не смогу. Потому что обязана. Это не жизнь, а кабала.
— Дура. Поживёшь — не срастётся, разведёшься. Делов-то, — легко махнула рукой Катя.
Эти слова всё решили. Но чем ближе свадьба, тем тяжелее было на душе. «Отпустит он меня, конечно. Столько денег в нас вбухал, — горько думала Алиса. — И не сбежишь. Куда? Маму не бросишь. Это её убьёт. Только начала есть, силы возвращаются. Ловушка… Если бы он написал хоть слово — “живой”, я бы отменила всё…»
Артём говорил, что любит, не торопил с близостью, хотя пару раз Алиса едва увернулась от его порывов. Ресторан заказан, гости знатные. Замгубернатора будет. Подводить Артёма не хотелось. Выставлять его брошенным женихом — тоже. Вреда от него не видела, маме помог…
В комнату заглянула мама.
— Ты ещё не встала? Через десять минут стилист приедет. Вставай, душ прими. Завтрак на столе.
Алиса поднялась и пошла в ванную. Вопрос «что делать?» повис в воздухе, как лёгкий сквозняк.
Быстро умылась, с мокрыми волосами села за стол. Чтобы не расстраивать маму, отпила кофе, откусила бутерброд. Кусок встал в горле.
— Всё, не могу. Тошнит. — Отодвинула чашку.
— Я перед свадьбой с твоим отцом тоже не ела. Потом шампанского хватила — думала, опозорюсь. — Мама засмеялась, но сразу сморщилась.
— Что? — встрепенулась Алиса.
— Швы болят.
В дверь позвонили.
— Я открою, — мама вышла в коридор, а сердце Алисы забилось, как пойманная птица.
Началась суета: причёска, макияж. Алису не волновало, как она выглядит. Но, увидев себя в зеркале, ахнула. На неё смотрела кинозвезда.
Она заранее предупредила — никаких башен на голове, всё естественно. И не ошиблась. Мама прижала руки к груди, глаза блестели.
Стилист ушла, Катя стала помогать надевать платье.
— Рано ещё, — сопротивлялась Алиса.
— Не рано. Вдруг подгонять надо. Мама говорит, ты ничего не ела.
— И ты тоже, — вздохнула Алиса.
Снова звонок.
— Мама откроет? — спросила Катя, застёгивая платье сзади.
Алиса пожала плечами.
— Не дёргайся! — прикрикнула Катя.
Звонок повторился, и Катя бросилась открывать, оставив Алису с расстёгнутой спиной. Та прислушалась. За дверью послышалась возня, голос Кати:
— Нельзя, плохая примета.
— Я специально приехал раньше. Хочу убедиться, что невеста идеальна, — настаивал Артём.
— На все двести. Не пущу.
Шёлковое платье сползало с плеч. Алиса поправляла лямки. Вдруг за дверью стало тихо.
Подождав, она приподняла подол, чтобы не наступить, и приоткрыла дверь. Никого. Босиком выскользнула в коридор. Платье шуршало. Заглянула на кухню — и застыла. Катя стояла спиной, золотистые волосы рассыпались по плечам. Руки Артёма, белые и мягкие, лежали на её талии.
Почему она заметила его руки? Они целовались, покачиваясь. Жар хлынул в лицо. Алиса отпрянула, метнулась назад, в комнату. Заблокировала дверь стулом — хоть ненадолго.
Подошла к окну. Третий этаж. Узко, не размахнуться. Внизу — асфальт.
Сбросила платье, которое затрещало по швам. Облако ткани легло на пол. Перешагнуть не выйдет. Какая разница? Прошла по нему, сминая капрон.
— Алиса, открой, Артём ушёл, — позвала Катя.
Она распахнула дверь, вдохнула полной грудью и шагнула навстречу свободе.
