**Исправление прошлого**
«Скорая» мчалась по улицам Москвы, сирена резала тишину. Машины прижимались к обочинам, уступая дорогу.
— Папочка, прости… Только живи, не уходи… — шептала девушка, сжимая руку отца.
Он не слышал её. Перед ним стояла другая — светловолосая, улыбающаяся. Её глаза излучали тёплый свет, манили его. Он хотел шагнуть навстречу, раствориться в этом сиянии. Но что-то тянуло его назад, цепко, неумолимо.
— Отпусти… — хотел сказать он, но слова застряли в горле.
Вдруг резкий удар в грудь — и видение исчезло. Тело стало тяжёлым, будто налилось свинцом. Из темноты вернулись звуки: плач, голоса, чьи-то пальцы, впившиеся в его ладонь. Он хотел позвать ту, что только что видел — Надю, но вместо этого провалился в бездну, где не было даже тьмы.
***
За день до этого
— Пап, можно я поеду с Катей и Леной в Сочи? У Лениных родственников там дом. Денег нужно немного — только на билеты и карманные. — Голос дочери звучал умоляюще.
Алексей всегда чувствовал, когда она врёт. Иногда делал вид, что верит, но не сейчас. Он отложил газету, внимательно посмотрел на Свету. Да, точно врёт. Щёки горят, глаза бегают, пальцы теребят край футболки.
— Надолго? — спросил он спокойно.
— На пару недель. Солнце, море… Надоело в городе, духота.
— С Катей и Леной? — переспросил он, и в голосе прозвучала усмешка.
Света поняла, что ложь раскрыта.
— Ты не умеешь врать. Вчера говорил с отцом Лены — они всей семьёй на Байкал уезжают.
Лицо дочери залилось краской. Она подняла голову, взгляд стал дерзким.
— Я знала, что не отпустишь меня с Сергеем, поэтому соврала. У него там тётя живёт.
— Правильно знала. Не отпущу, — твёрдо сказал он. — Влюблённость — это одно, а поездка вдвоём — совсем другое.
— Я люблю его! — голос Светы дрогнул.
— А он тебя? Любовь и желание — разные вещи. Я знаю, чего хочет парень, когда зовёт девушку куда-то втроём.
— Значит, нет?
— Нет. Через месяц в отпуск поедем — все вместе.
Света закусила губу. Сердце Алексея сжалось — точь-в-точь как её мать. Та же привычка, те же эмоции. Как объяснить, что он потерял слишком много и не может рисковать последним, что у него осталось?
— Пап, ну мы только в поезде вдвоём будем, а там — с его роднёй, — попробовала она ещё раз.
— Нет. Если хочешь, навестим его через месяц.
— Я думала, ты не такой… — вспыхнула Света. — Я могла бы просто уехать. Я взрослая. Но хотела по-честному.
— Значит, моё мнение для тебя важно. Тогда прислушайся.
Он взял газету, но не читал.
— Когда-нибудь ты вспомнишь этот разговор и поймёшь.
— Пап, отпусти. Мы любим друг друга.
— Ты, может, и любишь. А он? Если бы любил, не толкал бы тебя на враньё.
— Ты всё знаешь? А сам-то… — она вдруг замолчала, поняв, что зашла слишком далеко.
— Я-то как раз знаю. Ошибки молодости… Они потом всю жизнь за тобой тянутся.
— Ага. Ещё скажи, как тяжело было со мной… — глаза её стали влажными. — Я благодарна, но я должна сама решать.
— Нет, — закрыл тему Алексей.
Света фыркнула, развернулась и ушла, хлопнув дверью.
Он отложил газету. Какие уж тут новости?
***
Сколько лет прошло? Кажется, вчера он сам уговаривал Надю поехать в Питер. Она тогда соврала родителям или сказала правду — он так и не узнал. Но они поехали.
Вернулись другими. Казалось, жизнь только началась. А потом Надя уехала в Москву, поступила в МГУ. Он остался в своём городе, в институте познакомился с Ириной. Голова закружилась, Надя забылась… Хотя нет, он никогда не говорил ей о любви. Точняк помнил.
А потом Надя приехала и сказала, что беременна. Он испугался — не за неё, а за себя, за Ирину. Уговорил её сделать аборт, мямлил что-то про молодость, неготовность…
Она плакала, говорила — уже двенадцать недель.
— Так чего же тянула?! — закричал он.
Она ушла. Он был уверен, что она избавилась от ребёнка — три года о ней ни слуху ни духу. Если бы родила — её родители бы пришли, требовали бы алименты.
Через три года он женился на Ирине, собирался в свадебное путешествие. И тут звонок в дверь. Перед ним стояла бледная, худая Надя с маленькой девочкой за руку.
— Здравствуй, — едва улыбнулась она.
— Кто там? — раздался голос Ирины.
Она стояла за спиной, смотрела на Надю, на ребёнка…
— Мы… учились вместе, — выдавил он.
Надя вошла, оставила сумку с вещами.
— Я уезжаю… — прошептала она. — Оставить её не с кем. Отец умер, мать… не важно. Ты ей не чужой.
Он хотел сказать, что они тоже уезжают, но спросил:
— Куда?
— Далеко. В сумке документы на Свету. Список, что нельзя есть… — она подняла дочь, поцеловала и быстро ушла.
— Твоя? — спросила Ирина.
Он молчал.
Девочка заплакала. Он взял её на руки. Начался скандал. Брак, которому не было и месяца, трещал по швам.
В документах он был записан как отец. Три дня он был один с ребёнком — кошмар. На четвёртый вернулась Ирина. Она пыталась полюбить Свету, но… Через год он узнал, что Надя умерла. А когда Свете исполнилось шесть, Ирина ушла.
***
Алексей вошёл в комнату к дочери и рассказал ей всё, хотя она делала вид, что не слушает — в наушниках.
— Я был молод, глуп… — говорил он.
— Есть же контрацепция, — сняла наушники Света.
— В восемнадцать веришь, что всё можно исправить. Но ошибки остаются навсегда. Подумай.
Утром она заговорила первая.
— Ты не можешь всегда меня останавливать. Это моя жизнь. Ты так и не женился снова — боялся— Но теперь я понимаю, что ты права — жизнь без ошибок не бывает, — тихо сказал Алексей, и в его глазах стояли слёзы, а Света обняла его, зная, что больше они не будут спорить о прошлом.
