**Дневник. Счастливые перемены**
Вышла из подъезда, приостановилась. Щурясь от солнца, глянула на небо — не накрапит ли дождик? Потом уже кивнула соседкам, кучкующимся на лавочке, и двинулась дальше, слегка задрав подбородок. За спиной — перешёптывания, взгляды в спину. Знакомо.
Лет моих не разглядеть. Седина в волосах — но стрижка модная, макияж в меру, фигура — ничего, держится. Одни гадают: «Ей за шестьдесят». Другие: «Да нет, пятидесяти едва». Злые языки шипят: «Семьдесят, просто пластика!»
— Чего ей не выглядеть? — ворчит одна. — Мужик не пил, тихо ушёл к молодой. Сын — без проблем, ни внуков, ни кошки… Живи да радуйся.
— Ты-то? Королевой? — фыркает другая.
— А что? Будь мой Пётр не пьяница, я б тоже…
Смеются.
— Василий-то за ней глаз не сводит, — подмечает третья.
— Не по зубам ему такая, — вздыхают.
Но Василий, подстригающий кусты, вдруг встрял:
— Хватит кости перемывать. Не завидуйте.
Я знаю, что обсуждают. Да давно плевать.
Жизнь была разной. Муж — красавец, бабы вешались. Сколько слёз пролито. А когда ушёл — думала, не переживу. Ради сына собралась. С тех пор — никого.
Сын Игорь — под тридцать, не женат. Девушки есть, но до свадьбы не доходит. Мне они, честно, все не нравятся. Но молчу — запретами только хуже сделаешь. Терплю.
Однажды чуть не женился. Девушка — ничего. Согласилась. Но знакомство с её родителями обернулось кошмаром: отец — пьяница, мать — забитая, сам чуть не подрался.
— Мам, люблю её, но как с такими жить? — спрашивал.
— Не изменишь. Если готов — женись.
К счастью, расстались.
Вечером Игорь привёл Мирославу. Взглянула — ахнула. Глаза — озёра, ямочки на щеках…
— Почему не предупредил? — ворчу.
— У тебя всегда вкусно, — льстит, целуя в щёку.
— Что-то задумал…
Из ванны — смех. Выходят раскрасневшиеся. За ужином сын выпалил:
— В поход с друзьями. Мира — с нами. Могла бы с ребёнком посидеть? Девочке шесть, комары ей ни к чему.
— Чей ребёнок? — спросила, уже догадываясь.
В голове мелькнуло: «Опять нашел «сюрприз». То с татуировками, то с алкашами, теперь — с ребёнком…»
— Мой, — спокойно сказала Мира. Взгляд — прямой, без вызова.
Отказалась, но сын упросил.
Ночью не спала. «Зачем согласилась? Чужой ребёнок, шум, ответственность…»
Утром — каша на плите. Игорь привёз Миру с девочкой — тонкие косички, кукла в руках, те же глаза-озёра. Сердце ёкнуло.
— Одежда — на смену, — Мира поставила сумку.
— Всё будет хорошо, — махнула рукой, провожая их.
Девочка — Злата — робко оглядывалась.
— Не бойся. Я — Наталья Петровна. Запомнила?
К полудню освоились. Девочка читала по слогам — похвалила. Вышли во двор.
— Гости? — ехидно спросила соседка.
— Да, — сухо.
Злата играла с детьми. Я сидела, ловя на себе взгляды. Не бабушка ещё, а уже…
— Тётя Наташа! Хочу тележку, как у той девочки, — подбежала она.
— Для кукол?
— Нет, листья собирать.
Вели к Василию — нашему дворовому умельцу. Увидев меня, он растерялся:
— Для вас хоть дворец построю!
На следующий день Злата возила в тележке камушки. Я смотрела и думала: «Наша — красивее».
Игорь с Мирой вернулись поздно.
— Оставьте её до утра? — попросила.
Но нет: завтра садик. Когда сын вернулся, засыпала вопросами.
— Очень она мне понравилась. Только когда успела ребёнка родить?
— Мам… Это не её дочь. Сестра.
Оказалось, мать Миры умерла в родах, отец сбежал, а Мира взяла девочку.
— Характер, — прошептала. — Почему сразу не сказал?
— Думал, откажешься. Мы с Мирой пожалИ теперь, глядя, как Злата смеётся в её объятиях, Наталья Петровна поняла — счастье приходит, когда меньше всего его ждёшь.
