**Дневник Валерия Петровича**
«Оставила внучку мне?» – Валерия бросило в жар от мысли, что Зоя могла просто сбросить ребёнка и исчезнуть. «Нет, не может быть. Она точно вернётся».
Вернувшись с работы, он нашёл на кухне записку от дочери. Их отношения с Зоей всегда были сложными, но такого он не ожидал. Перечитывал снова и снова – казалось, пропустил что-то важное.
Ночь была беспокойной. То подушка неудобная, то одеяло давит, то душно. То плакал, то спорил с воображаемой Зоей, вспоминал их ссоры, редкие моменты счастья…
Под утро, измученный, встал, зажёг свет. Записка лежала на столе, уже истрёпанная от перечитываний.
«Надоело, что ты всё решаешь за меня… Ты слишком строгий… Хочу быть самостоятельной. Я взрослая… Ты бы всё равно не отпустил, поэтому ушла, пока тебя не было. Со мной всё хорошо. Я не одна. Не ищи. Не вернусь…»
Ни привета, ни подписи. «А как же я? – мысленно кричал он, будто Зоя могла услышать. – А если мне плохо станет? Даже адреса не оставила. Тебе наплевать?»
Зоя, наверное, по-своему права. Но он хотел, чтобы она выучилась, нашла хорошую работу, чтобы случайная любовь не перечеркнула её будущее. Разве есть отцы, которые разрешают детям всё?
Сам женился студентом – помнил, как страсть испарилась под грузом бедности, жизни в общаге, вечных ссор.
А когда родилась Зоя, стало ещё тяжелее. Они с женой, такой же юной, перестали понимать друг друга. Может, мать была права, уговаривая сделать аборт? Но он верил, что любовь всё преодолеет. Глупец.
Через три месяца жена ушла. Валерий взял академ, вернулся к родителям. Удивительно, но мать сразу привязалась к внучке, хотя раньше была против. Даже отпустила его доучиваться, а сама нянчила Зою и баловала её.
Пока жили родители – бед не знал. Ребёнок под присмотром, мать рядом. Окончив институт, два года работал учителем, потом устроился в бюро переводов.
А вот с личной жизнью не везло. Мать настаивала: «Женись на взрослой, самостоятельной женщине». Но попадались либо замужние, либо разведёнки, ищущие опору. Связываться с ними он боялся.
Когда родители умерли, остались вдвоём с Зоей. Ближе её никого не было. Всё отдавал дочери. А ей, выходит, это было не нужно. Избалованная бабушкой, Зоя считала отца тираном. Мечтала не о карьере, а о свободе. И вот – сбежала…
«Подожду. Что ещё остаётся? Вернёшься – прощу. Лишь бы с тобой ничего не случилось…» Валерий вздохнул, выключил свет и лёг. Заснул тревожно, под утро.
Долго не мог смириться, вздрагивал от звонков, прислушивался к шагам под дверью. Взял кучу переводов, сидел над ними до ночи. Спал урывками. Работа не оставляла времени на жалость к себе. Про Зою думал, но убеждал себя: «С ней всё в порядке».
Через полтора года звонок прервал его. Неохотя оторвался от текста, потёр глаза. Звонок повторился – пришлось встать.
Открыл дверь – на пороге стояла Зоя, похудевшая, с потухшим взглядом. Он ахнул, бросился к ней…
— Зоя! Наконец-то!
Но наткнулся на холодный взгляд. Только тогда заметил – на руках у неё ребёнок.
— Это твой? Дай сюда. – Взял малыша. – Мальчик? – обрадовался. – Отнесу его в комнату, а ты раздевайся.
Уложил спящего ребёнка на диван, разглядывал крошечные пальчики, пухлые щёчки. Услышал хлопок двери – не сразу сообразил, что Зоя ушла.
В прихожей – тишина. На полу – мокрые следы от сапог, у порога – сумка.
Выбежал на лестницу, крикнул: «Зоя!» Ни ответа, ни шагов. Глянул в окно – ни машин, ни дочери.
— Зоя… – прошептал.
Вернулся к ребёнку. Мальчик спал.
«Оставил внука мне? – снова бросило в жар. – Нет, не может быть. Она вернётся. Сумка же тут!»
В сумке – только детские вещи.
В боковом кармане нашёл свидетельство о рождении.
Костя. Константин Леонидович Тихонов. Значит, замужем не была. Отчество – неизвестно чьё, наспех придуманное.
Записка: «Пусть побудет с тобой». И всё.
Нашёл бутылочку, начатую пачку смеси. «Хоть это спасибо», – подумал, побежал на кухню.
Незаконченный перевод остался на столе.
Началась новая жизнь. Валерий перешёл на удалёнку, чтобы быть рядом с внуком. Крутился, уставал, но радовался: появился смысл.
В год Костя пошёл, в три – садик. Заведующей объяснил: «Мать в командировках, живёт у меня».
Шло время. Мальчик рос смышлёным, спокойным. И никак не хотел называть дедом – только «папой».
— У тебя другой папа, сынок. Я – дед.
Но Костя забывался и снова звал «папой».
— Зови меня Валей. Дед Валя, – предложил как-то.
Мальчик кивнул. С тех пор – только «Валя».
Зоя не возвращалась, не звонила. Перед школой Валерий забеспокоился: вдруг проблемы с документами? Обратился к старому директору – тот помог, взяли без вопросов.
Валерий так привязался к Косте, что теперь боялся возвращения дочери. Не баловал, но отдавал всё. На собраниях слушал похвалы с гордостью.
Костя рос рассудительным. «Зоя такой была?» – думал Валерий. И с горечью признавал: нет. Та и книг не любила, из музшколы сбежала, только гулять тянуло.
Весна выдалась тёплой. Возвращались из школы, Костя болтал, Валерий нёс портфель и продукты. У подъезда копался в поисках ключа.
— Пап. – Раздался сзади голос Зои.
Он обернулся, выронил ключи. Дочь не узнать – стильная, дорого одетая, с запахом духов. Обрадовался, но сердце сжалось: пришла за сыном.
Костя поднял ключи, с любопытством смотрел на незнакомку, но жался к Валерию.
— Вернулась. И знаю, зачем, – резко сказал он, толкнул внука в подъезд.
Прошло десять лет, Костя вырос, а Зоя так и не смогла его забрать, потому что её новая жизнь вновь разбилась о суровую реальность, но теперь они хотя бы иногда собирались за одним столом — не как семья, а просто как люди, когда-то связанные кровью.
