— Всё в порядке, Люба? Открой дверь! — Светлана сильнее застучала в запертую дверь ванной.
Проснулась я от странного шума. Рядом сопел Сергей. За окном мартовское солнце пробивалось сквозь редкие облака. Глаза сами потянулись к часам — и сердце ёкнуло: опаздываю! А потом вспомнила: сегодня восьмое марта, выходной.
Ладно, умыться, кофе, завтрак — пока Любка и муж не встали. Осторожно приподнялась, но Серёга зашевелился, хрипло спросил:
— Который час?
— Без четверти девять.
Он резко сел на кровати.
— Спокойно, выходной же, — улыбнулась я.
— А ты чего вскочила? — Он обнял меня, прижал к себе, прорычал в шею: — С праздником, любимая.
— Один ребёнок у нас пока, — рассмеялась я. — Я завтрак сделаю, а ты спи.
— Пока готовишь, я пробегусь. Хорошо на улице. — Он скинул одеяло, босой зашлёпал в ванную.
С вечера я протёрла творог для сырников. Осталось банан добавить, обвалять — и на сковородку. Скоро кухню наполнил сладковатый запах.
— Ой, как вкусно… — В дверях замаяла Люба, растрёпанная, в пижаме, щурясь от света.
Солнечный луч скользнул по чайнику, осветив кухню.
Вдруг Любка прижала ладонь ко рту — и исчезла. Я застыла, потом бросилась следом.
— Люба, открой! Ты как? — Прислушалась, постучала. Из-за двери — шум воды. — Люба! — Забарабанила кулаком сильнее.
Тревога сжала сердце. «Просто живот прихватило», — пыталась убедить себя. А потом — вдруг — догадка. Всё внутри оборвалось. «Не может быть. Выпускной класс, университет… Боже, за что?»
Запахло гарью — я рванула на кухню. Выругавшись, соскребла подгоревшие сырники в ведро. Это немного привело в чувство. «Без паники», — прошептала.
Звонок в дверь. Серёга вернулся? Распахнула — на пороге парень с букетом мимоз.
— Здравствуйте, Светлана Ивановна. Вам.
— Спасибо… — растерянно взяла цветы. — Заходи, Люба в ванной.
Он вошёл, но куртку не снял, топтался у порога. По его лицу всё стало ясно.
— Так это ты?! — зашипела я. — Ты?! Знаешь, что за совращение несовершеннолетней срок дают?
Он побледнел.
— Я пришёл поговорить… Я Любу люблю, ответственности не боюсь…
Из ванной вышла бледная Любка. Увидела его — глаза округлились.
— Ты?! — выдохнула она.
— Кто-нибудь объяснит, что происходит? Почему её рвёт по утрам? Может, ты?! — голос сорвался на крик.
— Мам! Всё нормально! — Люба метнулась в комнату.
— Вернись!
В этот момент щёлкнул замок — на пороге Сергей.
— Поклонник? — кивнул он на цветы. — Кричала так, что на лестнице слышно.
— От радости?! — я задыхалась. — Он…
— Я вашу дочь люблю! Жениться хочу! — выпалил парень, красный, как свёкла.
— Вот это заявочка. А я уж на жену ревновать начал, — Сергей хмыкнул. — Люба-то в школе ещё. Серьёзный разговор предстоит. Как звать?
— Дима. Дмитрий Волков. Я пришёл…
— Раздевайся, проходи. Света, цветы поставь. Я душ быстрый — и к вам.
С его появлением стало легче. Поставила вазу, взглянула на яркие мимозы — кухня повеселела. Вернулась к сырникам.
Солнце спряталось, будто испугалось грозы. Скоро на столе дымилась гора сырников. Сергей вошёл, пахнущий гелем.
— Ну, Любка, зови гостя! — крикнул он. — Так что случилось? — присел, внимательно глядя на меня.
Не успела ответить — в кухню робко шагнул Дима. При свете — совсем мальчишка. Сергей кивнул на стул.
Люба переоделась, причесалась. «Может, ошиблась?» — мелькнула надежда. Засуетилась с сахаром.
— Не мельтеши, — Сергей наложил Диме два сырника. — Ты чего не садишься? — обернулся к дочери.
— Не хочу.
Я взглянула на неё тревожно. «Опять тошнит?»
— Ты тоже? — Сергей глянул на меня. Я покачала головой, вышла. Он — следом. — Что случилось?
— Случилось… — начала я, но в дверях показались Люба с Димой.
— Рассказывай, парень, чем мою жену так напугал? — строго спросил Сергей.
— Я… ответственно отношусь. Жениться хочу, — выдохнул Дима, краснея.
— Повод для спешки есть?
— Есть, — тихо сказала я. — Люба беременна.
— Мам! — взвизгнула дочь.
— Это правда? — Сергей шлёпнул ладонями по коленям. — Родители в курсе?
— Отец знает, — Дима не опустил глаз.
— А ты что молчишь? — Сергей повернулся к Любе. — Кричать не буду. Аборт хочешь? А знаешь, что потом детей может не быть?
— Сергей, это же наша дочь! — вскрикнула я.
— Тише. — Он поднял руку. — Она рожает?
— Родим, — твёрдо сказал Дима за Любу.
— Вам по семнадцать! — голос дрожал. — Контрацептивы не слышали? Люба, ты жизнь под откос пустила! Учеба, ночи без сна… Возненавидите друг друга!
— Света, не ори. Школу закончить — главное. А учиться можно заочно.
— Ты так спокойно! — слёзы выступили.
— А что? Ремнём отхлестать? Или наОни сидели за столом — двое растерянных детей и двое взрослых, которые теперь должны были стать их опорой, пока весеннее солнце за окном медленно растапливало лёд недавней зимы.
