**Дневник. Хрупкая женщина**
В сентябре к нам в класс пришла новая девочка — Алевтина. Худенькая, как тростинка, казалось, даже лёгкий ветерок мог её сломать. Всегда носила тёплую кофту, из-под которой торчали острые плечи. Тонкие русые волосы заплетала в косички с огромными бантами цвета фуксии. Лицо — бледное, почти прозрачное, с большими серыми глазами, в которых читалась тихая грусть.
Матвей, наш местный богатырь, сразу решил, что она — его принцесса, требующая защиты. А вот девчонки её невзлюбили с первого взгляда.
— Ну и фигура, будто чахоткой болеет, а нос задрала… Да ещё и Матвея вокруг пальца обвела! — шипели они на переменах.
Алевтина в столовую не ходила — от запаха еды её тошнило. Каждый день приносила крупное яблоко, откусывала крохотные кусочки и жевала так медленно, что за перемену не успевала доесть. Девчонки кривились, видя в урне огрызок. А Матвей, проглотив свою порцию за две минуты, мчался к ней, как верный пёс.
После уроков он нёс её портфель и провожал до дома. Никто из пацанов даже не думал над ним смеяться — все знали его силу. Вскоре к ним привыкли: где Алевтина, там и Матвей.
После школы он отказался ехать в областной город — подал документы в местный техникум. Родители Алевтины души в нём не чаяли, доверяли дочь без лишних слов. Сама она училась хорошо, но экзамены давались тяжело — каждый раз её мутило. О вузе и речи не было.
Алевтина — поздний ребёнок, и родители дрожали над ней, боясь, как бы не простудилась, не перенервничала. Хотя болела она редко.
На семейном совете решили: главное для девушки — удачно выйти замуж. С этим проблем не было. Матвей — хоть куда жених. Мать-врач устроила дочь секретарём к главному врачу поликлиники. Так Алевтина и сидела в приёмной, стуча по машинке да отвечая на звонки.
Родители Матвея её не жаловали. Не о такой невесте мечтали. Уговаривали: «Зачем тебе это хрупкое создание? Опоры не будет, детей, гляди, и не родит…» Но Матвей не слушал. Ему нравилось её опекать, нравилось, как она смотрела на него своими огромными глазами. А потом, устав от родительских нравоучений, он сделал ей предложение.
Её родители ликовали: дочь теперь под надёжным крылом. Правда, хозяйка из Алевтины была никудышная, поэтому молодые остались жить у них — вдвоём-то не справятся. Квартира просторнее, да и помощь под боком.
Родители Матвея лишь вздохнули: хоть сын будет сыт.
Жили тихо, без ссор. Да и причин не было. Когда Алевтина забеременела, все ахнули — живота почти не было видно. Да и страсти между ними никто не замечал: спали так тихо, будто в комнате никого нет.
Ей запретили поднимать даже книги — лишь бы доносила. Матвея и вовсе переселили на отдельный диван. Тот злился, ночевал у родителей, а те снова капали на мозг: «Зачем тебе эта тростинка? Всю жизнь нянчиться будешь!»
Однажды вечером он познакомился со Светой — пышногрудой брюнеткой с огнём в глазах. Их потянуло друг к другу, как магнитом. Встречались тайком, страсть бушевала с каждым днём.
Родители Матвея ворчали: мол, жена вот-вот родит, а он гуляет. Но Алевтина не переживала. Она прислушивалась к шевелению внутри, часами сидела на балконе с книгой.
Сын родился раньше срока, но крепким — весь в отца. Матвей узнал об этом лишь на следующий день — провёл ночь со Светой. Примчался в больницу, смотрел снизу на Алевтину — такую же хрупкую, как в школе.
Домой они шли пешком. Матвей нёс сына, а Алевтина шла рядом, едва переставляя ноги. Удивительно, как она вообще родила — грудь маленькая, а молока хоть залейся. Через месяц сын раздался в щёках, стал бутузом с громким голосом.
Родители взяли заботы о ребёнке на себя. Алевтине доверяли только прогулки с коляской. Она смотрела на сына и не верила — будто не её. Весь в отца.
Матвей поначалу бежал с работы домой, но потом снова стал пропадать у Светы. Только ночевал всегда с женой.
Родители вздыхали: «Пусть нагуляется, остепенится».
А вот Свету такое положение не устраивало.
— Зачем тебе эта доходяга? Ни в доме, ни в постели толку нет! Выбирай! — требовала она.
Матвей устал от скандалов. А Алевтина… та просто ждала. Ни упрёков, ни истерик. Встречала с улыбкой, рассказывала про успехи сына. Сердце таяло, когда он брал малыша на руки. Но и Свету бросить не мог.
Однажды он пришёл к ней — а там записка: «Нашла другого. Не ищи».
В тот день Матвей напился в хлам. Дошёл до родителей, рухнул у порога. Очнулся — и назад, к жене. Алевтина ничего не спрашивала. Радовалась, что теперь он всегда дома. А сын, Игорь, льнул к отцу — только он мог подбрасывать его к потолку и катать на спине.
Так и жили. Игорь вырос — вылитый отец. Поступил в институт, женился на статной красотке Марине.
А Матвей… Сердце стало пошаливать. Животик вырос, волосы поредели. Алевтина же осталась такой же — время будто её не тронуло.
Когда после приступа он лежал в больнице, она каждый день приносила бульоны и соки. Сидела, рассказывала новости. Он смотрел на неё — всё ту же девочку из седьмого класса.
— Прости меня, — прошептал он как-то.
— Это я виновата. Ты заслуживал другую… — Она прижала его ладонь к губам.
Через несколько месяцев он умер во сне — тромб оторвался.
После похорон Игорь предложил:
— Поедем к нам, мам.
— Нет, сынок. Пусть старший внук ко мне переедет. И вам легче, и мне радость.
Так и осталась одна. Часто бывала на кладбище, разговаривала с Матвеем, будто он жив.
Верила, что он её не оставил. Откуда ещё брались силы?
Потом умер и свёкор.
Бог дал ей хрупкое тело, но пережила она всех.
Игорь с семьёй вернулся в родной город. Алевтина перебралась в их квартиру, а свою отдала детям. Теперь внуки за покуВнуки подросли, стали опорой, а когда пришёл её час, Алевтина закрыла глаза с лёгкой улыбкой, будто наконец-то догнала своего Матвея.
