Голубая жилка
Как же Влад её любил. С ума сходил, дежурил под её окнами до поздней ночи, замирал, если удавалось разглядеть её силуэт за занавеской. Она казалась ему далёкой, словно из другого мира. Его трогала её хрупкость — бледная кожа, сквозь которую проступали голубоватые прожилки. И сердце сжималось от нежности.
На школьном ёлке Влад пригласил её на танец. Лена была миниатюрной, почти детской, и кружиться с ней было неловко. Ладони его дрожали, лоб покрылся испариной, а пальцы на её талии будто обжигали кожу. Он чувствовал, как она замечает его волнение, и от этого горел со стыда. Когда музыка стихла, Влад отпустил Лену и наконец смог вздохнуть полной грудью.
Удивляло его одно — почему другие парни не теряли голову от неё?
Сереге, к примеру, нравилась статная Натаха, с ногами, как у лошади, сильными и длинными. Когда та бежала на физре по школьному двору, её высокий хвост хлестал по плечам, а рост выделял среди других девчонок.
Но для Влада идеалом была хрупкая Лена. Она стала его наваждением, болезнью. Мать не одобряла эту привязанность. «Симпатичная, конечно, но какая-то неживая. Не пара тебе». Обсудила с отцом:
— Надо его отвлечь. Пусть едет учиться в Москву. Там перспектив больше. А эту… что с неё возьмёшь? Хозяйки из неё не выйдет. И имя какое-то чужое.
Отец поддержал. Поговорил с сыном по-мужски. Сулил московский вуз, будущее, деньги. И Влад согласился.
В общаге над кроватью повесил фото Лены, вырезанное из классного снимка. Но Лена осталась в родном городе, а он был молод. Знакомился с девушками, набирался опыта. А её образ хранил где-то в глубине памяти.
Потом встретил Ольгу. С ней не трясло, голова оставалась ясной. Они понимали друг друга без слов. Надёжно. Уютно. И Лена потихоньку растворилась в прошлом.
После института Влад женился на Ольге, остался в Москве. Мать радовалась: «Лучше уж эта, чем та твоя хрупкая тень».
Через год родилась дочка — Танюшка. Любовь к ней сводила Влада с ума. Чихнёт — он уже звонил во все клиники. А Лена так и осталась призраком юности.
Отец заболел. «Приезжай, операция», — позвонила мать. Таня кашляла, и Ольга осталась дома. Влад взял отгул и уехал один.
Москва провожала его слякотью, а родной город встретил золотой осенью. Отец держался молодцом, не паниковал.
Всё прошло хорошо. Мать дежурила в больнице, и Влад был свободен. Пора бы возвращаться к своим — к жене и дочке.
Шёл домой не спеша, шурша листвой. Страх ушёл, настроение поднялось. Впереди женщина остановилась, наклонилась к коляске. Сердце ёкнуло раньше, чем он осознал:
— Привет, — сказал, подходя.
Лена выпрямилась, узнала, улыбнулась. Он разглядывал знакомые черты: узкое лицо, прозрачную кожу с голубыми прожилками, тот же отстранённый взгляд.
— Здравствуй. К родителям? — спросила она.
— Отец в больнице. Всё позади уже. А ты как? — он кивнул на коляску.
— Моя, — ответила она, и он сразу понял: мужа нет.
Стало так жалко, что захотелось обнять её прямо здесь, на улице. Провожал до дома, вспоминал школу. Рассказал о себе, не дожидаясь вопросов. Помог занести коляску. Лена жила в той же квартире — родители перебрались в деревню.
— Заходи как-нибудь, — сказала на прощание.
Он мог бы подняться сейчас, но промолчал. Как и раньше, она казалась недосягаемой.
Утром они с матерью снова поехали в больницу. Отец бодрился, шутил. Мать осталась, а Влад купил розы и пошёл к Лене.
— Есть хочешь? — предложила она на кухне, ставя цветы в вазу.
— Не надо. Мать меня уже откормила.
Близость её сводила с ума. Влад снова ощутил тот давний трепет. Лена поставила вазу на стол, и её лицо оказалось в сантиметрах от его губ. На виске пульсировала голубая жилка.
Не выдержал, поцеловал её. Она замерла, потом обвила его шею тонкими руками, прижалась, как тростинка к дубу. Он легко поднял её, посадил на край стола…
Из комнаты раздался плач. Лена оттолкнула его, соскользнула на пол и убежала к дочке. Влад тряхнул головой, будто отгоняя дурман, и вышел на улицу.
Не оглядываясь, шёл и размышлял. Лет десять назад он бы ликовал от её слов. Но теперь понимал: если вернётся, его жизнь расколется. Зачем это? Корил себя за слабость.
Вернулся к матери, та сказала: «Отец в порядке, езжай к своим».
Поезд уносил его обратно в Москву. В темноте купе он представил, как Лена ждёт у окна, всматривается в двор…
«Это не я, — уговаривал себя. — Это тот мальчишка, который дрожал при виде её. А я люблю Ольгу и Таню».
Дома жена встретила удивлённо-радостная. Таня, проснувшись, крикнула: «Папка!» — и бросилась в объятья.
На Новый год приехали всем семейством. Гуляя, встретили Лену с дочкой в коляске. Влад поздравил её и догнал своих.
Теперь он не понимал, зачем так мучился из-за неё. Жалел о той вспышке, но радовался, что не предал семью.
А Лена осталась в памяти — светлой и горькой, как первая любовь, которой не суждено было случиться.
**Урок: прошлое — как старая книга. Листать можно, но жить надо в настоящем.**
