Прежде чем уйти и исчезнуть навсегда…
Иван вышел из здания вокзала на перрон, слегка сгибаясь под тяжестью огромной спортивной сумки с выцветшей надписью Puma. Капли пота стекали по его вискам, оставляя влажные блестящие дорожки. Он окинул взглядом платформу. Вдоль стены тянулся ряд скамеек, занятых усталыми путниками и встречающими. На одной из них сидел старик в потёртом пальто и кепке. К нему и направился Иван.
Подойдя, он сбросил ношу на скамью, достал из кармана куртки мятый носовой платок и вытер лицо. Лишь потом опустился на место, глубоко вздохнув. Мимо с грохотом пронесся скорый поезд, не останавливаясь. Тёплый ветер, пахнущий мазутом и углём, обдал Ивана, шевельнув его короткие волосы.
Он проводил взглядом удаляющиеся вагоны, откинулся на спинку скамьи, положив ладонь на сумку. Люди вокруг снова заговорили, прервав молчание после грохота поезда.
– «Скорый поезд номер… прибывает… Нумерация вагонов с головы состава…» – надорванный женский голос хрипел из динамиков.
– Расслышали, какой поезд? – старик повернулся к Ивану.
Тот лишь пожал плечами. Старик кивнул, посмотрел на часы.
– Уже третий раз объявляют, а его всё нет. – Он вздохнул. – Почему на вокзалах всегда будто сквозь вату говорят?
Иван промолчал, не желая втягиваться в разговор.
– Уезжаете? По сумке видно – надолго, – не унимался старик.
– Настоящий Шерлок Холмс, – фыркнул Иван. – А у вас вещей нет – значит, встречаете.
– Верно угадали, – старик оживился. – Сына жду, – с гордостью добавил он.
– А я от сына уезжаю, – неожиданно для себя вырвалось у Ивана.
Старик вздохнул.
– Бежим, да? Только от себя не убежишь. Всё с собой тащим. – Он кивнул на сумку между ними.
Иван нахмурился, отвернулся.
– Я вот так же сорок лет назад сбежал. Сыну одиннадцать было. С тех пор не виделись. Волнуюсь.
Голос его звучал спокойно, будто не о нём речь.
– По вам не скажешь, – пробормотал Иван.
– Волнуюсь, – повторил старик. – В мои годы эмоции беречь надо. От любой – и от радости, и от горя – протянуть ноги недолго.
– За границей жил, что ли? – Иван ухватился за возможность отвлечься.
Он и сам не понял, как из-за пустяковой ссоры с женой всё зашло так далеко. Сначала просто раздражённый её упрёками, потом – крики, взаимные обвинения. А потом Татьяна вдруг заявила, что он ей изменяет, хотя и повода не было. Слово – не воробей…
Мог бы промолчать, пошутить, но вместо этого – схватил сумку, набросал туда что попало, хлопнул дверью. Лишь теперь, при словах старика, вспомнил про Ваню.
Голос собеседника вернул его к действительности.
– Жена у меня была золотые руки. Не красавица, но душа – свет. Никогда не думал, что способен на такое… Уйти от неё, от сына. А вот поди ж ты…
Иван понял – старик пытался что-то объяснить.
– Грыжа замучила. Прихватило так, что согнулся пополам. Зина, жена, в больницу упекла. Посмотрели – сразу на операционный стол.
Очнулся после наркоза – и вижу: заходит. В белом халате, глаза голубые, как незабудки. Красивая, имя – Анжела.
Подошла, шприц готовит. Коснулась руки – а у меня всё внутри дрогнуло. От укола даже не почувствовал. Влюбился, как мальчишка. Перед выпиской ночь не спал – думал, как остаться. Готов был ногу сломать.
Перед уходом признался ей. Думал, посмеётся. А она телефон дала. Не выдержал двух дней – позвонил, пока жена на работе.
Встретились, гуляли. Я в молодости видный был. Не любовь – наваждение. Уже хотел порвать, но она забеременела.
Ну, думаю, судьба. Сын взрослый, а этот – без отца? Пришёл домой, всё Зине выложил. Рыдала, конечно. Я, как вы, вещи собрал – и к Анжеле.
Развёлся, но жениться не успел. Что-то пошло не так при родах. Она умерла. Родители её меня чуть не убили – винили во всём. А я и сам винился. Если бы не я – жила бы. – Старик замолчал. – Девочку они забрали. Мне даже не показали.
– Сын так и не простил? – спросил Иван.
– Нет. Да кто ж такое прощает? Я сам себя ненавидел. На Север уехал, надеялся – замёрзну. Мечтал, как Зина на могиле плакать будет. Но ни мороз, ни водка, ни шторма не взяли. Деньги почти все ей пересылал – мне не надо.
– Все возвращала. Такая была, Зина моя. Однажды приложила записку – мол, замуж вышла. Я на Севере квартиру в Смоленске купил. Сына не искал – стыдно. А он сам нашёл. Недавно написал – Зина умерла…
Динамики скрипнули, голос снова объявил прибытие поезда.
На этот раз состав действительно подкатил к перрону. Люди выходили, растворялись в толпе. Старик встал, вытянул шею, озираясь. Но никто к нему не подходил. Поезд ушёл. Он растерянно опустился на скамью.
– Может, следующим приедет? – предположил Иван.
Он так увлёкся рассказом, что забыл, зачем здесь. Вспомнил, только когда услышал объявление: его поезд – на втором пути. Голос на этот раз звучал чётко.
– Мой, – сказал Иван.
Вдруг старик замер. Иван увидел идущих к скамье мужчину лет пятидесяти и полноватую женщину. В нескольких шагах они остановились. Старик медленно поднялся, снял кепку, сжал её в руках. Грохот подходящего поезда заглушил слова, но по губам мужчины Иван понял: «Отец…»
Люди выходили из вагонов. Мужчина подошёл. Они стояли, глядя друг на друга. Иван осознал, что здесь лишний. Взял сумку, направился к поезду.
У вагона ждала проводница.
– Едете? Скоро отправление, – нетерпеливо спросила она.
К ним подбежал запыхавшийся пассажир, суетливо показывая билет. Иван даже обрадовался – проводница отИван повернулся и пошёл назад к вокзалу, понимая, что его место – дома, с семьёй, а не в бессмысленном бегстве от самого себя.