— Ты серьёзно? — голос Дмитрия дрогнул не от удивления, а от попытки сдержать слова, о которых потом пожалеешь. Он сидел на краю дивана, уставившись в упаковку суши, которые они с Алиной так и не распечатали. — Ты правда купила Porsche?
— Не Porsche, а Taycan. Электрический. Хотя бы название запомни, если собираешься упрекать, — откликнулась Алина, не отрываясь от телефона. В ленте «ВКонтакте» коллега выложила фото с конференции в Сочи. Все в пиджаках, но с шампанским. Как всегда.
В квартире пахло васаби, раздражением и только что вымытым полом — Алина машинально протёрла его перед приездом Дмитрия. Хотя знала — это бесполезно.
— Зачем тебе такая машина? — Дмитрий вскочил и зашагал по кухне. — Ты же не гонщик. Не олигарх. Думаешь, тебя начнут больше уважать с этим… космическим кораблём?
— Да. Именно. А ещё смогу парковаться не у чёрта на куличках, а у нормальных зарядок. И, представь, не буду стоять в пробках — у Taycan есть адаптивный круиз. Это не понты, Дима. Это про удобство, безопасность и — сюрприз! — мои деньги.
— Ты слышала, что отец сказал? — проговорил Дмитрий, будто зачитывал заученную фразу.
— К сожалению, у меня ещё не отняли слух, — Алина наконец отложила телефон. — Он заявил, что женщине неприлично ездить на такой машине, потому что это вызывает «нездоровые мысли у мужчин». Дословно, кстати.
— Он просто переживает. Человек старой закваски.
— Он засохшей закваски, Дима. И ты туда же, если не скажешь хоть что-то похожее на поддержку.
Дмитрий открыл рот, но тут же закрыл. Будто внутри него сломался телетекст — звук есть, а смысла нет.
— Почему со мной не посоветовалась? Мы же семья. Я бы мог…
— Что? Посоветовать взять KIA Rio, как у твоей мамы? Или сразу «дедушкину» Волгу?
Он усмехнулся без радости:
— Спасибо за доверие.
Алина вздохнула и посмотрела на него, как на полку с надломленной ножкой: вроде держится, но ставить что-то уже страшно.
— У тебя вообще бывает ощущение, что можешь делать, что хочешь? Без оглядки на чьи-то ожидания и капризы?
— У меня не такой доход, как у тебя, если ты об этом.
— Не про деньги. Про внутреннюю свободу.
Он пожал плечами, будто эти слова вызывают у него аллергию.
— Ты знала, какие у меня родители. В курсе была, на что подписываешься.
— Я надеялась, они хотя бы меня уважать начнут. Или ты.
Тишина в комнате стала гуще, чем вчерашний плов из ларька у метро. Дмитрий снова сел, потупился.
— Они просто считают, что женщина должна быть… ну, мягче.
— Ага. Без прав, без мнения и с вечной благодарностью за обручальное кольцо? — Алина горько усмехнулась. — Извини, я не приложение к борщу. Я самостоятельный человек.
Он отвернулся. И в этот момент, будто в театре абсурда, в дверь постучали. Слишком уверенно для курьера. Слишком тихо для соседа.
— Это мама, — выдохнул Дмитрий, поднимаясь. — Хотела заглянуть, проведать.
— Она «случайно» мимо проходила? Или уже трекер на машину повесила? — Алина приподняла бровь, поправляя блузку.
— Просто… будь помягче, ладно?
— Я и так как детский крем. А тебе пора перестать быть мокрой тряпкой.
Дверь открылась. Наталья Игоревна вошла с пакетом из «Азбуки Вкуса», с видом ревизора, а не гостьи.
— Ну, здравствуйте, пташки. Принесла полезный салатик, без химии, вам бы витаминчиков добавить. — Взгляд скользнул по каблукам Алины. — Ты чего такая нарядная? На бал собралась?
— Я всегда такая. Не могу позволить себе выглядеть как бабушка в халате, — спокойно ответила Алина.
— Это нам намёк? — Наталья Игоревна нахмурилась.
— Если примерили — значит, подошло.
— Димка, ты ей такое позволяешь? — свекровь повернулась к сыну, игнорируя Алину, как сломанный принтер.
— Он мне не цензор. И не переводчик с русского на семейный, — Алина прошла мимо, забирая суши. — Чай будете? Или сразу к обсуждению моей «неправильной» машины перейдём?
— А ты сама всё понимаешь, умница. — Наталья Игоревна улыбнулась. — Нам с Николаем Валерьевичем такой автомобиль нужнее. На дачу ездим. А тебе зачем? Для понтов?
— Ага. И для мести. Вам. — Алина сказала это тихо, словно врач, констатирующий неизлечимый диагноз.
Воцарилась пауза. Даже Дмитрий, кажется, понял, что случилось что-то серьёзное. Алина поставила суши обратно.
— Извините, у меня нет сил притворяться, что это нормально.
— Что — «это»? — не поняла свекровь.
— Всё. Ваши проверки. Молчание Димы. Указания, как мне жить и на что тратить деньги. Всё кончено.
Она сняла каблуки, будто сбрасывая доспехи, и ушла в спальню. Дмитрий стоял с раскрытым ртом, а Наталья Игоревна повернулась к нему с нарастающей злостью.
— Она меня унижает, а ты рот разинул! Так жить нельзя!
— Так и не будем, — раздался голос Алины из-за двери. Спокойный, но с лезвием стали.
Алина проснулась от грохота, будто обрушился потолок. Это был шкаф — Дмитрий рылся в бумагах. Не в своих, разумеется. В её. Искал ПТС.
— Ты серьёзно? — голос её хрипел, как у курильщицы с двадцатилетним стажем.
— Где ПТС? — Дмитрий даже не обернулся. На нём были те же домашние штаны, в которых он обычно чинил розетки.
— Там же, где твоя самостоятельность. Где-то глубоко под страхом перед мамочкой, — Алина прошла мимо, демонстративно игнорируя его поиски. — Не найдёшь. Машина оформлена только на меня. Без права передачи. Без доверенностей. Без твоего папы.
— Ты не имеешь права! Мы семья!
— А ты имеешь право лазить по моим вещам из-за своего комплекса неполноценности?
Он выОна закрыла дверь спальни на ключ, и в тишине квартиры остался только звук битого стекла — это её Taycan, стоявший под окном, теперь сверкал осколками под ногами Дмитрия, который наконец-то осознал, что счастье нельзя разбить, как машину, но можно уехать на ней прочь.
