ОНА БУДЕТ ЖИТЬ С НАМИ…
Резкий звонок разорвал тишину, возвестив о нежданных гостях. Люда сбросила фартук, вытерла ладони о полотенце и направилась к двери. На пороге стояла ее дочь в компании молодого парня. Женщина молча пропустила их внутрь.
— Привет, мам, — чмокнула ее в щеку Ольга, — Знакомься, это Сергей. Он теперь с нами.
— Добрый вечер, — буркнул парень.
— А это моя мама, тетя Люда.
— Людмила Семёновна, — поправила она, сжав губы.
— Мам, что у нас на ужин?
— Гречка с котлетами.
— Я гречку не жру, — огрызнулся Сергей, скинул кроссовки и направился в гостиную.
— Ну ты чего, мать, Серёжа гречку не ест! — взвизгнула Оля, округлив глаза.
Парень развалился на диване, швырнув рюкзак на пол.
— Это, между прочим, моя комната, — холодно заметила Людмила.
— Серёж, пошли, я покажу, где будем жить! — крикнула Ольга.
— Мне и тут норм, — пробурчал он, нехотя поднимаясь.
— Мам, придумай уже, чем его накормить.
— Слушай, у нас котлеты остались — вот и ешьте, — пожала плечами Люда.
— Сойдет, с горчицей да хлебушком, — отозвался Сергей.
— Замечательно, — сквозь зубы процедила Людмила, направляясь на кухню. — Раньше кошек таскала, теперь вот это привела. Корми его теперь.
Она наложила себе гречки, положила две котлеты, пододвинула миску с огурцами и принялась ужинать.
— Мам, ты чего одна тут жрёшь? — влетела в кухню Ольга.
— Потому что я с работы и хочу есть, — Люда разжевала кусок. — Кто голодный — пусть сам накладывает. И вопрос: почему этот Сергей у нас жить будет?
— А потому что он мой муж.
Люда чуть не подавилась.
— Как муж?!
— Ну да. Я взрослая, сама решаю, за кого замуж выходить. Мне, кстати, уже двадцать.
— Меня даже не позвали.
— Да не было никакой свадьбы! Расписались — и всё. Теперь мы семья, будем вместе жить, — фыркнула Ольга, косясь на мать.
— Поздравляю. А почему без торжества?
— Если у тебя есть лишние деньги — отдай нам, мы найдем, куда потратить.
— Ясно, — Люда продолжила есть. — А почему именно у нас?
— Потому что у его родителей однушка, там и так пятеро.
— То есть снимать жильё — не вариант?
— Зачем тратиться, если у меня тут комната есть? — удивилась Ольга.
— Понятно.
— Ну так дашь нам поесть?
— Оль, кастрюля на плите, котлеты в сковороде. Если мало — в холодильнике есть еще. Берите и жрите.
— Мам, ты не понимаешь! У тебя теперь ЗЯТЬ есть! — выделила последнее слово дочь.
— И что? Мне теперь вприсядку пуститься? Я с работы, я устала, хватит истерик.
— Вот потому ты и одна!
Ольга зло посмотрела на мать и выбежала, хлопнув дверью. Люда доела, помыла посуду, протерла стол и отправилась переодеваться. Затем взяла спортивную сумку и ушла в спортзал. Она любила эти вечера — час тишины, где никто не лез с дурацкими просьбами.
Поздно вечером она вернулась. Кухня встретила ее хаосом: гречка засохла, крышка от кастрюли исчезла, упаковка от котлет валялась на столе рядом с черствым хлебом. Сковорода была испорчена — видимо, кто-то ковырял в ней вилкой. В раковине гора грязной посуды, на полу — липкая лужа. В воздухе витал запах сигарет.
— Интересно. Ленка такого себе не позволяла.
Люда распахнула дверь в комнату дочери. Там пили дешёвое вино и курили.
— Оль, убери кухню. Завтра купишь новую сковороду, — бросила мать и ушла, оставив дверь открытой.
Дочь вскочила и рванула следом.
— Почему я должна убирать?! И где мне деньги на сковороду?! Я не работаю! Тебе посуду жалко?
— Правила знаешь: насрал — убери, сломал — купи.
— Ты просто не хочешь, чтоб мы тут жили! — выкрикнула Ольга.
— Неа, — спокойно ответила Люда.
— Но у меня тут доля есть!
— Нет. Квартира моя. Хочешь жить — соблюдай порядок.
— Я всю жизнь по твоим правилам! Я замуж вышла — ты мне не указ! — взвизгнула Ольга. — Ты уже пожила, уступай нам жильё!
— Уступаю скамейку у подъезда. Раз вы поженились — ищите себе гнездо. Он здесь не останется, — твёрдо сказала Люда.
— Да иди ты! Серёжа, валим отсюда! — орала Ольга, сгребая вещи.
Через минуту в комнату ввалился «зять».
— Ты, мамаша, не гони волну — будет всё чики-пуки, — качался он от алкоголя, — Мы никуда не уйдём. Будешь вести себя нормально — может, даже тихо трахаться будем.
— Я тебе не мамаша, — фыркнула Людмила. — Мамаша твоя в деревне. Вались туда.
— Ах, ты… — Он замахнулся.
Люда ловко поймала его руку, вцепившись ногтями.
— А-а-а! Отпусти, псина!
— Мам, что ты делаешь?! — завопила Ольга, пытаясь оттащить мать.
Люда толкнула дочь, двинула коленом в пах Сергею и ударила локтем по шее.
— Я побои зафиксирую! — захрипел он. — В суд подам!
— Подожди, я полицию вызову — удобнее будет, — усмехнулась Люда.
Через пять минут пара ретировалась.
— Ты мне не мать! И внуков не увидишь! — крикнула на прощание Ольга.
— Какая потеря, — вздохнула Люда, разглядывая сломанные ногти. — Одни убытки.
Она отмыла кухню, выкинула гречку и сковороду, поменяла замки.
Через три месяца у работы её ждала дочь. Ольга похудела, щёки впали, глаза потухли.
— Мам… а что на ужин? — тихо спросила она.
— Не знаю, — пожала плечами Люда. — Хочешь чего-то?Люда молча взяла дочь за руку, и они отправились в магазин за курицей, а в глазах Ольги, наконец, мелькнуло что-то похожее на понимание.
