Светлана аккуратно разровняла песочное тесто в форме. Через пару часов должны были приехать её сын Дмитрий с невесткой Татьяной.
Тишину нарушил резкий звонок телефона. Светлана быстро вытерла руки о фартук и подняла трубку.
— Алло?
— Здравствуйте, — раздался чужой женский голос. — Это Светлана Ивановна Морозова?
— Да, я вас слушаю, — ответила она, почувствовав лёгкую тревогу.
— Меня зовут Галина Николаевна. Я бывшая свекровь Татьяны. Вашей невестки.
Светлана медленно опустилась на кухонный стул. «Бывшая свекровь?» В голове пронеслось: Татьяна редко вспоминала прошлый брак, но когда говорила — в глазах стояла боль.
— Ясно, — сказала Светлана ровным голосом, стараясь не выдать волнения. — Чем могу помочь, Галина Николаевна?
Тон женщины внезапно изменился — вежливость испарилась, осталось лишь колючее раздражение.
— Да так, решила поинтересоваться, как у вас поживает наша Таня? Как себя ведёт? Уже намучились с ней? Или ещё нет? Но поверьте моему опыту — скоро поймёте! Ох, как пожалеете, что впустили её в дом!
— Галина Николаевна, я вас не понимаю. Татьяна замечательная девушка. Почему мы должны жалеть?
— Замечательная?! — взвизгнула Галина. — Да она же лентяйка! Я мою полы каждый день, как положено! А она? Раз в неделю — и то с уговорами! А шторы? Когда вы в последний раз стирали шторы? У меня — раз в месяц, святое дело!
А она? Раз в полгода! Пыль копится веками! И про еду молчу… Кормила моего бедного сына бог знает чем! Суп — вода, котлеты — подмётками пахнут! У него гастрит заработался!
— Галина Николаевна, у них в квартире всегда порядок. И готовит она изумительно. Я сама учила её, и она схватывает на лету. Гастрит у вашего сына, скорее, от водки, а не от её кулинарии!
— Ах, нет претензий?! — закричала Галина, не слушая. — А как она с мужем обращалась?! Мой придёт уставший… ну, выпьет немного, как все нормальные мужики! А она? Вместо того чтобы налить да уложить спать — орала! Сцены закатывала! Совсем стерва бессердечная!
Светлана закрыла глаза. Она знала от Татьяны, что её «немного выпивший» бывший муж мог вернуться под утро, разбить посуду, орать матом. А её Дима — не пил, дарил жене цветы просто так и радовался её карьере.
— Мой сын, Дмитрий, — произнесла Светлана чётко, — домой пьяным не приходит. Никогда. Он уважает жену. Они счастливы.
В трубке повисло тяжёлое молчание. Затем голос Галины стал ещё злее, шипящим:
— Счастливы? Ха! А вы знаете, что она из детдома? Мы её взяли, а ведь не зря такие в приютах сидят! Пустоцвет! Годы пройдут, а внуков у вас не будет! Вот тогда поймёте, кого в дом пустили!
— Галина Николаевна, — Светлана говорила громко, будто стояла перед ней, — вы ошибаетесь. У нас в семье — мир. Татьяну я искренне люблю. Она меня уважает, зовёт мамой.
Да, она росла без родителей, но в этом нет её вины. И насчёт внуков… ваши «предсказания» уже не сбудутся. У Тани и Димы будет ребёнок. Скоро.
Тишина. Затем — хриплый вздох. И вдруг — рыдания.
— Ребёнок? — прохрипела Галина. — А может, не от вашего сына, а?.. О господи… А мой… мой-то спивается… Работу меняет, денег нет… А мне так внуков хочется!
Светлана молча слушала. В горле стоял ком. Не из-за жалости к этой женщине — из-за боли за Таню, которая через это прошла.
— Галина Николаевна… — начала она, но та перебила, умоляюще:
— А если… они разведутся? Такое бывает! Позвоните мне сразу! Я сыну скажу… пусть берётся за ум! Она же теперь умеет готовить, порядок любит… Пусть к нам вернётся!
Вот оно. Не раскаяние. Жажда забрать то, что когда-то считала мусором, но теперь увидела — бриллиант.
— Такая невестка, как Таня, нужна нам самим. Больше не звоните. Никогда.
Она положила трубку и заблокировала номер.
Через час раздался звонок в дверь. Светлана смахнула слезу и открыла. На пороге стояли Дмитрий с огромным букетом пионов и Татьяна. Живот её уже округлился, а лицо светилось счастьем.
— Мам! — Татьяна бросилась в объятия. — Пахнет вкусно! Что печёшь?
— Песочный пирог, дочка. Дима, поставь цветы в вазу.
Светлана задержала взгляд на телефоне. Тот звонок казался теперь далёким кошмаром.
А здесь, в доме, наполненном светом и смехом, была настоящая жизнь. И никто не посмеет её омрачить.
