В полумраке коридора женской консультации на скамейке сидела старушка с измождённым лицом. Рядом ёжилась худенькая девочка-подросток в клетчатой юбке, из-под которой выпирали острые, как спички, коленки. Бабка притащила внучку на «чистку» – так они между собой называли этот поход.
Старуха вздыхала, будто меха гармони растягивала. Девочка пугливо озиралась, сжимая в руках полиэтиленовый пакет с бутербродами. Неожиданно к ним подсела женщина лет тридцати, с тёмными кругами под глазами.
«Вы тоже в этот… ну, кабинет?» – прошептала девочка.
«Ага… Скажите, это правда не больно?»
«Говорят, как у стоматолога – неприятно, но терпимо. Всего пять минут, если срок маленький. Хотя кто их знает… Я сама впервые.» Женщина нервно теребила сумку. «А ведь ребёночек-то ни в чём не виноват…»
«Ох, беда-то какая… – закачалась бабка. – Внучка моя, девятый класс, а этот кобель её обдурил да бросил! Теперь вот… Родителей у неё нет, я одна воспитывала. И куда теперь? Школу бросать?»
«Баб, ну хватит ныть! – дёрнулась девочка. – Вон тётка сказала – быстро и не больно. Раз и всё!»
«Дура ты, дура! – вдруг зашептала старуха. – Там же живой человечек! Не мамонтёнка же выкидывать будем! Вставай, пошли домой. В войну под бомбами рожали – и ничего. А этого Пашку в мусорку выбросим вместе с его «любовью». Вставай, говорю!»
Девочка словно только этого и ждала. Схватила пакет и ринулась к выходу, бабка заковыляла следом. Женщина на скамейке усмехнулась, глядя им вслед, будто видела сон наяву…
Двадцать зим спустя
«Мама, ну он же золото! У Дениса перспективы – он уже в магистратуру поступает!»
«Какие с тобой перспективы, Алинка, если замуж собралась? Закончите учебу, потом поговорим!»
«Мам, нам по двадцать! Мы просто распишемся, без помпы. Поужинаем с его родителями и бабулей – она его вырастила, он её обожает. Всё скромно, по-семейному…»
«Ладно уж… Надо бы с вашими «сватами» познакомиться. Пригласи их в воскресенье на чай.»
«Проходите, проходите! Я – Света, Алина мать. Садитесь, пироги ещё тёплые…»
Бабушка Дениса показалась Свете странно знакомой. А его мать, Таня, выглядела почти ровесницей сына – оказалось, родила в шестнадцать.
«Стыдно признаться, – вздохнула бабка, – но мы ведь чуть Дениску не… Ну, вы понимаете. Танька тогда сопливая школьница была. Родителей у неё – то ли померли, то ли сгинули. Я её одна поднимала. А тут – залёт…»
«В больнице нас как будто молнией ударило, – продолжала Таня. – Сидим ждём, а одна женщина говорит: «Дети не виновны». И мы вдруг осознали – как можно?»
«Бог нас вразумил, – кивнула бабка. – Таня школу закончила, потом в кондитеры подалася. А этого козла, отца Дениски, я сама ногами выгнала. Ничего, справились. Теперь у меня и внук, и внучка есть. А уж если ваши дети решат жить вместе – свою хрущёвку им отдам, сама к Тане перееду.»
Свету будто обожгло. Это же ТЕ САМЫЕ старуха с девочкой! Те самые, что двадцать лет назад выдернули её из той же клиники. Тогда она, беременная от женатого любовника, уже занесла ногу над порогом операционной…
Но их уход стал для неё знаком. «Если они смогут – и я смогу», – решила Света. И не ошиблась – родилась Алинка, её смысл и радость.
А теперь их дети… Словно сама судьба сплела этот узор, связав две ниточки, которые могли оборваться в тот давний день за пять минут. Пять минут, которые решили всё.
Так бывает – жизнь шепчет нам что-то важное. Кто-то слышит, кто-то пропускает мимо ушей. Но иногда достаточно пяти минут и чужого взгляда, чтобы навсегда изменить свою историю…
