Одинокая Дуняша…
Уже несколько недель Дуня наблюдала за новой соседкой, переехавшей в их подъезд и поселившейся в квартире напротив. Звали её Алевтиной. Женщине было чуть за тридцать, а её дочке Марусе — всего четыре года. Алевтина развелась с мужем и теперь жила одна, а девочку водила в садик, который находился прямо во дворе.
Дуня познакомилась с ней, и едва они начали здороваться, как уже через неделю сидела в их квартире, присматривая за Марусей, пока Алевтина ушла «по делам».
— Она у меня спокойная, будет играть в куклы прямо на полу, а ты делай, что хочешь, — объяснила Алевтина, торопливо поправляя шарф. — Спасибо, что выручаешь! Я вернусь к ночи, обязательно.
Дуня только плечами пожала, а когда та скрылась за дверью, до неё вдруг дошло — молодая мать ушла на свидание.
— Надо же… встреча, — прошептала она, глядя на кроху, которая, как и предсказывала мать, устроилась в углу с игрушками.
Судьба у Дуни не клеилась. Ей было двадцать восемь, давно пора бы замуж да детей, но ни того, ни другого не случалось.
— Ты просто несовременная, — твердили подружки. — Сидишь, как старушка, со своим вязанием, а надо бы шевелиться, на дискотеки ходить, в компаниях бывать. А то так и просидишь весь век, ждá принца на белом мерседесе…
Дуня соглашалась, но ничего не меняла. Стеснялась своей пухлости, да и красавицей себя не считала — обычная девушка.
А теперь, когда вечерами у неё частенько гостила Маруся, Дуня и вовсе не понимала, как можно бросать такую прелесть ради чужих мужчин.
Семья, а уж тем более дети, казались ей чем-то священным, и девочку она полюбила всем сердцем — читала ей книжки, лепила фигурки из пластилина, учила печь простые пирожки.
— Ой, Дуняша, мне с тобой не рассчитаться, — шептала Алевтина, забирая полусонную дочку поздним вечером. — Ты моя золотая!
— А папа? — спросила как-то Дуня. — Он навещает Марусю? Она о нём часто вспоминает.
— Навещал бы, да в командировке. Вечно эти командировки! То месяц, то два… Из-за них и разошлись. Скоро вернётся, будет забирать её гулять. Любит он её, хоть и заваливает игрушками — лучше бы деньгами помогал… — усмехнулась Алевтина.
И правда, вскоре появился отец девочки — высокий, светловолосый мужчина схватил Марусю на руки и долго не отпускал. Дуня случайно увидела их встречу из окна и даже прослезилась — так искренне они радовались друг другу.
Через несколько дней она познакомилась с Виктором, отцом Маруси. Девочка как раз была у неё — теперь она часто прибегала к «тёте Дуне» поиграть или посмотреть мультики, пока мать была занята.
— Спасибо вам, — сказал Виктор, забирая дочь. — Маруся вас очень любит. Всё твердит: «Моя Дуняша»…
— Пап, пап, иди чай пить! — позвала девочка с кухни, доедая пирожок.
— Да, идите, — улыбнулась Дуня. — Мы как раз сели.
Он прошёл на кухню, сел за стол и удивился:
— Неужели сами испекли?
— Ну да, конечно, — засмеялась она. — Берите ещё, ешьте на здоровье… Сама их обожаю, вот и в теле… Хотя собираюсь уже на диету.
— Зачем? — удивился Виктор. — Вам очень идёт. Да и вообще, не думал, что современные девушки умеют печь. Кажется, этим только бабушки занимаются, да и то перед праздниками.
Они рассмеялись, а Маруся, подавая отцу второй пирожок, заявила:
— Вот вырасту, и Дуняша научит меня печь!
— О, это было бы здорово, — улыбнулся Виктор. — Но нам пора гулять, а то мама скоро заберёт, и мы не успеем.
— Мама не скоро, — быстро ответила девочка.
Виктор нахмурился, но промолчал.
Потом Дуня спросила:
— Вы не могли бы брать её с ночевкой? Она скучает…
— Думаю об этом. Но я на заводе, встаю рано, живу далеко… А тут садик рядом, да и мать… — Он отвернулся. — Но спасибо вам.
В следующий раз Виктор предложил пойти гулять всем вместе.
Дуня сначала отказывалась, но Маруся повисла у неё на руке:
— Пойдём! Я покажу, как умею лепить куличики!
Пришлось идти. В парке они с Виктором наблюдали, как девочка резвится с другими детьми, то и дело оглядываясь на них. Гуляли до сумерек — летний вечер был тёплым.
Виктор нервничал.
— Когда она нагуляется? — проворчал он тихо. — Из-за этого и разошлись…
— Она вам хоть платит? — спросил он на обратном пути.
Дуня покачала головой.
— Так у вас нет своей жизни! Не можете ни на свидание сходить, ни отдохнуть… — возмутился он.
— Мы как подруги, — ответила Дуня. — А Маруся — как родная.
— А где же ваша личная жизнь? — спросил напрямую Виктор. — Был кто-то?
— Не сложилось, — улыбнулась она.
— М-да… — пробормотал он.
Потом он попытался оставить ей деньги, но Дуня наотрез отказалась.
В воскресенье, когда она заканчивала уборку, в дверь постучали.
— Приглашаем тебя в кафе, по случаю Дня города! — сказал Виктор, держа за руку Марусю.
Алевтина, собиравшаяся на свидание, смотрела из окна и усмехнулась:
— Два сапога пара… Тебе как раз такой валенок и нужен.
Она и не подозревала, как скоро её бывший муж и соседка станут неразлучны. Маруся стала тем самым мостиком, что их сблизил.
— Ты хоть поняла, какой у него характер? — однажды спросила Алевтина, застав Дуню перед свиданием.
— Вроде да… — ответила та. — Но вам-то какое дело?
— Да я о тебе беспокоюсь, дурочка. Не бросайся на первого встречного, даже если в тридцать лет уже никто не смотрит, — отрезала Алевтина и ушла.
— Вот спасибо… — крикнула ей вдогонку Дуня, вытирая глаза.
Потом она поднялась, поправила причёску и вышла во двор, где на скамейке её ждали Виктор с дочкой.
Соседи наблюдали за ними из окон и строили догадки.
— Я ведь тоже пережила развод родителей, — как-то призналась ВикторИ когда через год Дуняша с Виктором крепко держались за руки у алтаря, Маруся, размахивая букетом, шептала младшему братику: «Вот и собралась наша семья».
