Ослепительный луч солнца пробился сквозь занавески, высветив напряжённые лица за кухонным столом, но даже его тепло не смогло растопить лёд, повисший в воздухе просторной московской квартиры.
— Мы с Дашей хотим пожить здесь пару лет, — Дмитрий говорил твёрдо, сжимая ладонь жены. — Это поможет нам собрать на свою ипотеку.
Дарина, сидя рядом, тихо перебирала край скатерти. Напротив них застыла Анна Владимировна, мать Дмитрия, с ножом в руке, будто готовая разрубить не только хлеб, но и саму эту идею. Игорь Михайлович, отец, молча потягивал чай, избегая взглядов.
— Пожить здесь? — Анна Владимировна медленно опустила нож. — С этой… твоей женой?
— Да, мама, с моей женой, — Дмитрий подчеркнул последнее слово. — Мы устали снимать. Это временно.
— Место есть, — неожиданно вставил Игорь Михайлович, отставляя чашку. — Две комнаты пустуют. Почему бы не помочь детям?
Анна Владимировна метнула на мужа взгляд, полный яда:
— А меня спросили? Я должна терпеть чужую в своём доме?
— Дарина не чужая, — в голосе Дмитрия задрожала сталь. — Она моя семья.
— Семья! — фыркнула мать. — Это увлечение, Дима. Ты думаешь, она тебя любит? Ей нужна наша квартира, твои рубли, твоя доля!
Дмитрий стиснул кулаки. Этот разговор повторялся с самого их знакомства. Дарина — чужая, не та, не из их круга.
— Мама, — он сделал глубокий вдох, — треть этой квартиры моя по бабушкиному завещанию. Я имею право здесь жить.
Анна Владимировна побледнела:
— Ты шантажируешь меня? Это её научила?
— Хватит, — твёрдо сказал Игорь Михайлович. — Дима прав.
— Тогда пусть живёт в своей трети! — Анна Владимировна вскочила. — В кладовке!
Дмитрий медленно поднялся:
— Хорошо. Продам долю. Найду покупателей, после которых ты будешь мечтать о Даше.
— Ты не посмеешь, — прошипела мать.
— Неделя на раздумья, — он развернулся к выходу.
В прихожей Дмитрий закрыл глаза, пытаясь унять дрожь. Такого он себе никогда не позволял. Но ради Даши — ради них — он был готов на всё.
Вернувшись в съёмную однушку, он встретил её тревожный взгляд.
— Как прошло? — спросила она, уже зная ответ.
— Как всегда. Отец за нас, мать против. Но я поставил условие.
Дарина нахмурилась:
— Может, не стоит…
— Нет, — перебил он. — Она должна принять тебя.
Дней прошло восемь. Анна Владимировна не звонила. Дмитрий набрал риелтора:
— Продаю треть. Быстро и дёшево.
Через три дня в квартиру родителей пришли первые «покупатели» — двое с перегаром и злыми глазами. Игорь Михайлович встретил их радушно:
— Осматривайтесь! Центр Москвы, хороший район!
— Где наша треть? — буркнул один, окидывая взглядом гостиную.
Анна Владимировна, услышав голоса, вышла из спальни:
— Что это?!
— Покупатели, — улыбнулся муж.
— Вон! — закричала она.
На следующий день пришла пара, увлечённая разведением скорпионов. Потом — фанаты ночных гуляний с барабанами.
На четвёртый день Анна Владимировна позвонила:
— Ты серьёзно хочешь поселить здесь маньяков?
— Я предупреждал, — холодно ответил Дмитрий.
— Ладно, — сквозь зубы сказала она. — Пусть твоя Дарина приезжает. Но будут правила!
Вечером Дмитрий пришёл один.
— Назови свои условия.
— Никаких её вещей в гостиной! Готовит — убирает. Никаких гостей!
— А теперь мои, — твёрдо сказал он. — Мы занимаем спальню и кабинет. Полный доступ ко всей квартире. И если ты хоть раз оскорбишь Дашу — продам долю. Без разговоров.
Анна Владимировна стиснула зубы, но кивнула.
Переезд прошёл тяжело. Дарина старалась наладить контакт, но в ответ — холод и мелкие пакости: спрятанная косметика, украденные продукты, сплетни соседям.
Неожиданную поддержку оказал Игорь Михайлович. По вечерам они говорили о книгах, путешествиях.
— Не принимай близко, — сказал он однажды. — Она боится потерять сына.
— Я не отнимаю его, — прошептала Дарина.
— Дай ей время.
Но время не помогло.
Через полтора года Дмитрий пришёл с радостной новостью:
— Копилка полная! Берём двушку в Новой Москве!
Игорь Михайлович поднял бокал. Анна Владимировна молчала.
— Это на наши деньги, — добавил Дмитрий. — И на Дарины.
— Значит, вы просто использовали нас, — холодно бросила она.
— Мама, — он посмотрел ей в глаза, — кто здесь кого использовал?
— Она разрушила нашу семью!
Дарина встала:
— Я просто любила вашего сына. Но вы не дали мне шанса.
— Хватит, — Дмитрий взял её за руку. — Мы уходим. И я не вернусь, пока ты не научишься уважать мою жену.
В новой квартире пахло свежей краской и свободой.
Через месяц раздался звонок. На пороге стоял Игорь Михайлович с маленькой коробкой.
— От Анны.
Внутри лежала старая фотография и записка: «Я была не права. Позови нас, когда будешь готов».
Дмитрий молча сжал бумагу. За окном расцветала весна. Возможно, время всё же могло что-то изменить. Но это была уже другая история.
