В голове кружились мысли, будто тучи перед грозой, а в груди клокотала обида. За что? Разве она не любила мужа? Разве была плохой женой и матерью их сыну?
Но то, что случилось дальше, и вовсе не укладывалось в разум.
Алевтина верила, что они с мужем созданы друг для друга. Десять лет брака с Мишей казались ей закономерностью, не слепой случайностью.
Сегодня она возвращалась из командировки, куда уехала два дня назад. Начальник вызвал её и сказал прямо:
— Только ты справишься. Собирайся, Алёвка, без задержек.
Планы рухнули — она мечтала о выходных, но спорить не стала. В этом городе молодые ездят в командировки, а ей за тридцать пять, хотелось покоя.
— Михалыч, уезжаю на три дня. Следи, чтобы Ваня с репетитором занимался, а не кочевряжился. И корми его нормально — не одними пельменями, а тем, что в холодильнике оставила.
— Ладно, не парься, — буркнул муж, не отрываясь от экрана.
— И всё? Меня не жалко? Отложи ты эту игру!
— Не на месяц же. Вернёшься — и ладно.
Тогда он поднял глаза и криво улыбнулся.
— Чё тебя опять гонят? Вроде, своё откатала.
— Опытный специалист нужен, — с гордостью сказала Аля.
В чужом городе она выжала все силы, чтобы вернуться раньше. Хотя бы на день. Этот день — подарок себе.
Поезд уже входил в пригород. Она предвкушала пустую квартиру, ванну с пеной, маски, тихий сон. А потом — Ваньку из школы, помощь с уроками, ужин. Давно не уделяла ему времени. Даже в декрет толком не уходила — сдала сына бабушке и рванула на работу.
Не предупредила мужа о возвращении. Пусть сюрпризом будет: придёт с работы — а дома жена, ужин, порядок. Благодать!
На радостях купила бутылку крымского вина и любимый Мишин торт «Панчо». Пусть вечер будет романтичным. А то в последнее время — она в работе, он в телефоне, как чужие.
Открыв дверь, Алевтина сразу почувствовала неладное. В прихожей стояли чужие сапоги. В шкафу висела лёгкая шубка, от неё несло слащавыми духами — аж тошнило.
Но тошнота была не от запаха. От осознания: вместо мирного вечера ждёт грязь.
Сжала кулаки. Нельзя показывать слабость перед предателем и той, что осмелилась влезть в её жизнь.
Из спальни доносился смех. Аля озиралась в поисках тяжёлого предмета.
«Господи, как я не заметила? До чего дошло?»
Шагнула к двери — и зацепилась за шнур торшера. Он грохнулся.
Дверь распахнулась. Закутавшись в простыню, на пороге стояла…
— Даринка? — Аля захохотала истерично. — Ну ты гнида!
— Аля? Ты чё здесь… Ты ж в командировке!
— А он, видать, тоже не ждал? — кивнула на спальню. — Выходи, Мишаня, не прячься!
— Алёк, ты не так поняла, — залепетала Дарина.
— Нет, это он мне должен сказать! Выходи, тварь!
— Да не Миша там! — выпалила та.
Аля замолчала.
— Кто? — прошептала.
— Рома.
Рома? Брат мужа?
Она ворвалась в спальню.
Так и есть — Роман сидел на кровати, одевшись, смотрел в окно.
— Ты совсем охренел? Ванек скоро придёт, а ты тут бордель устроил?!
Теперь они сидели на кухне. Объяснялись.
— Познакомились у вас же на днюхе Миши. Потом случайно встретились. Я с Маринкой поругался… Ну и…
— Ясно. Ты — мразь. А ты — шлюха, — бросила Аля Дарине.
Выгнала их. Вместо отдыха — уборка. Мела, думала: как докатились? Надо больше говорить с мужем. Меньше критиковать.
И проучить его, чтоб неповадно было ключи раздавать.
— Михалыч, я дома, — позвонила ему. — У нас грабители!
— Чё?!
— Полицию вызвала. Заперла их — никуда не денутся!
— Алёк, не надо! Я мчусь!
Она ждала с улыбкой.
— Всё решилось? — осторожно спросил он, влетая в квартиру.
— Передай брату привет. Больше так — и жить будешь у него.
Он облегчённо выдохнул.
— А у нас сегодня романтический ужин. И поговорим. По-честному.
— Маринке не расскажешь?
— Сами разберутся.
— Умница ты моя.
— Ванька дома, — усмехнулась она, глядя, как он краснеет.
