Дедовы радости
Иван Семёнович овдовел полгода назад. Первая острая боль притупилась, спряталась где-то глубоко, но временами пробивалась наружу, будто осколок льда под кожей. Стоило соседу спросить: «Ну как ты, Семёныч, один-то теперь?» — как глаза старика сразу же наполнялись влагой.
«Сдал я, раньше такого не было, — думал про себя Семёныч. — Да и горя такого не знал…»
Всю жизнь он прожил в деревне. Вышел на пенсию, мечтал о покое, но после смерти жены время словно застыло, и Семёнович не знал, чем его заполнить. Ничто не радовало… Разве что молитва в сельском храме.
Дочь Люба вышла замуж в город, внук Ваня уже скоро должен был идти в школу. В начале лета она с мужем и ребёнком приехала в деревню.
— Пап, вот тебе подарок, — сказала Люба, указывая на внука. — Раньше он был малышом, мама с ним возилась, а теперь твоя очередь: надо сделать из него мужчину.
— А отец чем занят? — поинтересовался Семёнович.
— Отец? Да он в жизни гвоздя не забил. Ты же знаешь — Сашка у нас музыкант. Баян — его жизнь. Зимой Ваню в музыкальную школу запишем. Может, попадёт к отцу. — Люба улыбнулась. — Но воспитание должно быть разносторонним. Так что помогай. Хочу, чтобы сын на тебя походил: таким же мастером на все руки.
Иван Семёнович усмехнулся и взглянул на внука.
— Ладно, Любка. Всё передам, что знаю. Пока жив…
— Хватит, пап, — перебила дочь. — Жить будем долго. А вот с Ваней — помоги.
В тот же день дед повёл мальчика в свою мастерскую. Осмотрели верстак, инструменты, принялись обустраивать уголок для внука.
Специально для Вани Семёнович переделал старый стол, укоротив ножки и обив столешницу жестью. Подобрал инструменты по руке: маленький молоток, отвёртки, плоскогубцы, детскую ножовку. В жестяных коробках из-под конфет, сохранившихся с его молодости, лежали гвозди разного размера.
Ваня не отходил от деда, расспрашивал про каждую вещь. Люба еле уговорила их пообедать, но после еды они снова вернулись к «мужским делам».
— Ну, начало положено, — сказал к вечеру дед. — На сегодня хватит. Завтра на рыбалку идём, так что снасти приготовим и спать пораньше.
Лето пролетело быстро. Люба с мужем заметили, что отец словно помолодел: спина выпрямилась, в глазах появился блеск.
— Ну, Любка, — шепнул ей как-то Саша, — хоть ты и учительница, а сыну пример подала хороший, да и отца встряхнула…
— Внимание всем нужно — и старому, и малому, — тихо ответила Люба. — Нельзя дать ему опустить руки. Теперь будем приезжать чаще. Слава Богу, Ваня ему помогает. Иначе ведь только бутылка и остаётся… А тут внук, как солнышко. Я всегда знала, что мой отец — мудрый человек.
Она вздохнула и пошла в огород, как когда-то делала её мать. Грядки должны быть ухожены, чтобы отец не чувствовал, будто всё рухнуло с её уходом.
Вскоре Люба вернулась в город, а Саша с Ваней остались у деда, помогая ему во всём.
Но наступила осень, и Ваня пошёл в первый класс. Ивана Семёновича пригласили в город — проводить внука в школу. Гордый дед вёл Ванечку за руку. В костюме и галстуке, которые не надевал лет десять, он стоял на линейке и волновался. Зазвучал гимн, Семёнович выпрямился и крепко сжал ладонь внука…
Тогда он дал себе слово не сдаваться, отдать все силы воспитанию Вани, помочь дочери…
Вернувшись в деревню, вечером Семёнович сел за стол и положил перед собой чистый лист. Будто первоклассник, он вывел в столбик список дел: что нужно успеть к следующему лету, к приезду внука.
В списке было многое: построить игровую площадку, поставить качели, турник, скамейки, песочницу. На старый тополь у дороги дед решил повесить «тарзанку», как в своём детстве… А ещё починить мостки у реки.
Список рос с каждым днём. На столе появилась вторая бумажка — «расходы». Там старик записывал траты: доски, гвозди, верёвки, краску, песок. Оказалось, столько всего нужно! Главное — успеть до зимы завезти материалы, а потом в мастерской всё подготовить, чтобы весной сразу взяться за работу…
Теперь Иван Семёнович был занят с утра до вечера. Он рано вставал, составлял план на день и старался его выполнить.
Ваню привозили часто: на праздники, выходные, каникулы. Дом оживал: Люба мыла полы, пекла пироги, штИ когда в следующем году родилась внучка Машенька, дед лишь развёл руками, засмеялся и сказал: «Ну что ж, придётся и для принцессы качели покрасить в розовый цвет».
