— Нет, Леся, ты не понимаешь! Я больше не могу так жить! — Антонина сжала подругу за руку так сильно, что та аж вздрогнула. — Он женится на ней! На этой… пустышке! А я что, двенадцать лет зря прожила?
— Тонь, отпусти, мне больно! — Леся попыталась освободиться, но Антонина не отпускала, в её глазах горели бешеные огни. — Давай поговорим спокойно…
— Нет, это ты меня послушай! — Антонина вскочила с кухонного стула и начала метаться по комнате, как затравленный зверь. — Двенадцать лет, Лесь! Я его ждала все эти годы! Когда он учился в университете, я работала, чтобы ему помогать. Когда он не мог найти работу — поддерживала. Когда его мать болела, я ухаживала за ней, как за родной! А он… он…
Голос её дрогнул, она опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Леся тихо пододвинула к ней остывший стакан чая.
— Может, это и к лучшему, Тонечка? Может, он просто не твоя судьба?
— Не судьба?! — Антонина резко подняла голову, и её взгляд заставил Лесю отпрянуть. — А что тогда судьба? Доживать в одиночестве и сожалеть о том, что могло бы быть?
— Тебе всего тридцать восемь…
— Скоро тридцать девять! — перебила Антонина. — И что мне теперь? Начинать всё с нуля? Искать другого? Да кому я в таком возрасте сдалась? Все нормальные мужики уже давно в семье!
Леся молчала. Она знала Антонину со времён учёбы и видела, как та мучилась все эти годы. Сергей то появлялся в её жизни, то исчезал, обещал жениться, потом отговаривался, что «ещё не готов». А она верила. Каждый раз.
— Помнишь, как мы на курсы французского ходили? — тихо спросила Леся. — Ты тогда мечтала уехать во Францию, увидеть мир. А потом встретила Сергея — и всё забросила.
— При чём тут французский? — зло фыркнула Антонина. — Я его любила! По-настоящему! Не как эти ветреницы, что мужиков меняют, как перчатки. А он… он просто мной пользовался!
— Нет, Тонь, он просто… не твой человек.
— Не твой? — Антонина встала, подошла к окну, уставилась на заснеженный двор. — Знаешь, что он мне сказал, когда я узнала про свадьбу? Что я его «слишком хорошо знаю». Что с Дашей ему интереснее, потому что она «загадочная». Загадочная! Двадцатилетняя дурочка, которая только в телефоне и копается!
— Тоня, не терзай себя…
— Я не терзаюсь! Я злюсь! Не понимаю, как так вышло! Мы же были счастливы! Помнишь, как мы к нему на дачу ездили? Как он мне цветы дарил? Как говорил, что я лучшая?
— Помню, — кивнула Леся. — Но это было давно…
— Год назад! Всего год! Мы тогда даже имена детям придумывали! А теперь у этой Даши уже второй месяц беременности!
Леся аж подпрыгнула.
— Беременность? Ты мне не говорила!
— А зачем? — Антонина обмякла, будто из неё выпустили воздух. — Чтобы ты знала, что он не только женится, но и ребёнка ждёт? Того самого, о котором мы с ним мечтали?
— Боже, Тоня… — Леся обняла её за плечи. — Мне так тебя жаль…
— Не надо жалости! — Антонина вырвалась. — Я сама виновата! Надо было уходить ещё тогда, когда он впервые завёл речь про «неготовность». Но я верила, что он изменится.
— Ты и правда хорошая, Тонечка. Умная, добрая, красивая…
— Красивая? — она горько рассмеялась. — Взгляни на меня: седина, морщины, лишний вес. А его Даша — молоденькая, стройная, модная. Конечно, он её выбрал!
— Дело не во внешности!
— А в чём тогда? Объясни! Что я делала не так? Почему не смогла его удержать?
Леся взяла её за руки.
— Ты всё делала правильно. Ты была идеальной. Но Сергей… он просто не твой человек. Он эгоист, Тоня.
— Неправда! Он бывает заботливым, ласковым…
— Когда ему это выгодно. Вспомни, как он пропадал, когда тебе было плохо. Как обещал познакомить с родителями — и находил отговорки. Как говорил, что любит, а сам крутил романы на стороне!
— Откуда ты знаешь про других? — Антонина резко повернулась.
Леся потупила взгляд.
— Я… видела его с блондинкой. В кафе. Целовались. Хотела сказать, но…
— Но промолчала! — Антонина вскочила, снова зашагала по комнате. — Ты знала, что он изменяет, и не сказала!
— Я не была уверена! Может, это просто…
— Любовница! — Антонина остановилась, сверкнув глазами. — Ты должна была сказать!
— И что бы ты сделала? Простила бы, как всегда!
Антонина хотела возразить, но поняла: Леся права. Она прощала Сергею всё: забытые обещания, пропажи, опоздания.
— Знаешь, что обиднее всего? — прошептала она. — Я думала, мы похожи. Что у нас общие мечты. А он даже не помнит, о чём мы говорили. Сказал, что всё это было «ерундой».
— Для тебя это не было ерундой.
— Нет. Для меня каждое его слово значило что-то. А для него я была просто… удобной.
Леся помешала чай.
— Что теперь будешь делать?
— Не знаю. То хочу прийти и наорать. То — забыть, что он вообще существовал.
— Второе — лучше.
— Легко говорить! Как забыть двенадцать лет? Как стереть человека, которого любила больше себя? Я даже из-за него от работы в Питере отказалась! Помнишь, мне там должность хорошую предлагали?
— Помню. Я тогда решила, что ты рехнулась.
— И я теперь так думаю. Весь мир под него подстраивала, а ему и дела не было.
Она подошла к зеркалу, долго смотрела на своё отражение.
— Мама мне всегда говорила: «Не растворяйся в мужчине, оставь что-то для себя». А я не слушала. Думала, если любишь — надо отдаваться целиком.
— Может, мама была права?
— Была. Но я поняла это слишком поздно.
— А теперь поняла?
— Теперь знаю: мужчины не ценят то, что достаётся даром. Им нужна «загадка». А я для него была открытой книгой. Скучной.
Леся допила чай.
— А если он поймёт, что ошибся? Вернётся?
— И что? — Антонина усмехнулась. — Прощу? Опять буду ждать, когда он соизволит на мне жениться? Нет. Даже если вернётся — не возьму.Она повернулась к подруге, глаза её наконец-то были сухими, и тихо сказала: «Знаешь, Лесь, а ведь я свободна — и это, кажется, даже лучше, чем быть с тем, кто тебя не ценит.»
