**12 марта 2024 года**
Сегодня произошло то, чего я не ожидал даже в самых страшных кошмарах. Моя родная сестра, та, с которой мы выросли в одном доме в Нижнем Новгороде, предала меня первой.
— Как ты могла?! — кричала Татьяна, размахивая передо мной злополучным договором купли-продажи. Её глаза горели, а руки дрожали. — Это же мамин дом! Ты подписала всё в одиночку, даже не спросив меня!
Я отставил чашку с чаем, стараясь сохранить спокойствие. Внутри всё клокотало, но лицо выдавало лишь усталость.
— Ну подписал и подписал, — пожала я плечами. — Ты же сама говорила, что продавать нужно.
— Говорила «вместе»! ВМЕСТЕ, Серёжа! — её голос сорвался, будто натянутая струна. — А ты за моей спиной с риелтором из «Миэльта» сговорился! И за сколько долбанный дом отдал? За полцены?!
— Не за полцены, — пробормотал я, но сестра не дала договорить.
— За полтора миллиона вместо двух! Разницу чувствуешь?! Это же не просто стены — тут наше детство, наши воспоминания! А ты — бац! — и всё решил без меня!
В кухне повисла тягостная тишина. Лишь старые часы «Ракета» на стене, те самые, что отец привёз когда-то из Москвы, мерно отсчитывали секунды. Я стоял у окна, глядя на двор, где мы с Таней играли в «казаки-разбойники».
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — её голос стал тише, но горечь в нём не исчезла. — У меня сын в МГУ поступает, а у тебя дочь свадьбу собирается играть. Деньги нужны обоим!
— Вот именно, — резко развернулся я. — Поэтому и поторопился. Покупатели сейчас есть, а через месяц участок могут и снять с продажи.
— Но мы же ДОГОВАРИВАЛИСЬ! — в её глазах блеснули слёзы. — Ты обещал, что будем решать вместе!
— Да ладно тебе, — махнул я рукой. — Ты же знаешь, как это работает. Пока думаем — другие покупают.
Таня опустилась на стул, схватившись за голову. Договор лежал перед ней, как обвинение.
— Я была в деревне у бабушки! — прошептала она. — Она болела, одна! Я же тебе звонила…
— Звонила, не звонила… — буркнул я. — Дело сделано. Через месяц деньги будут, поделим пополам — и точка.
— Точка?! — она вскипела снова. — Ты серьёзно считаешь, что на этом всё?
Я налил себе ещё чаю, стараясь не смотреть ей в глаза. Внутри клокотало, но виду не подавал.
— Ну а что ещё? Дом продаётся — справедливо же.
— Справедливо?! — она засмеялась, но смех был горький. — А справедливо — это когда сестру в известность не ставят?
— Тань, хватит драматизировать! — я поморщился. — Всё равно ни ты, ни я здесь жить не собирались.
— Не собирались?! — её глаза вспыхнули. — А кто каждое лето тут крышу красил? Кто за садом следил? Кто бабушек на лавочке кормил пирогами?!
— Ну и что? — пожал я плечами. — Хобби у тебя странное. А я, между прочим, все коммуналки платил!
— Коммуналки… — она медленно встала и подошла к окну. — Серёжа, ты хоть помнишь, как мы здесь росли? Как мама нас на кухне бутербродами кормила?
— Помню, — буркнул я. — И что?
— КАК «И ЧТО»?! — она резко обернулась. — Это же наша память! А ты её налево и направо разбазариваешь!
— Я не разбазариваю, — сквозь зубы процедил я. — Продаю нормальной семье с детьми.
Таня взяла договор, пролистала его — и вдруг побледнела.
— Сергей, а это что за пункт? — она ткнула пальцем в документ. — Тут написано, что продавец — Сергей Владимирович Соколов. Где я?!
Я не выдержал её взгляда и отвернулся.
— Ну… нотариусу так удобнее было. На меня оформлено, вот и подписывал я.
— УДОБНЕЕ?! — она закричала так, что, кажется, услышали даже соседи. — Ты что, меня вообще из сделки вычеркнул?!
— Да не кипятись ты! — зашипел я. — Это формальность!
— Формальность… — она села, будто под грузом этой мысли. — Серёж… мы же брат и сестра. Как ты мог так поступить?
— Да не делал я ничего! — взорвался я. — Деньги получим — поделим! В чём трагедия?
— В том, что ты мне НЕ ДОВЕРЯЕШЬ! — она ударила кулаком по столу. — В том, что решил, будто я тебя обману!
— А вдруг? — резко сказал я. — Ты же знаешь, что участок по завещанию твой. А он стоит дороже дома!
Она замерла.
— Ты… ты думаешь, я хотела тебя кинуть?
— Думаю? Я уверен! — горько усмехнулся я. — Мама неспроста землю тебе оставила.
— Да я даже не знала, что он столько стоит! — воскликнула она.
— Ври больше! — фыркнул я. — Всё просчитано. Дом — полтора миллиона, участок — два. Ты получаешь больше, я — меньше. Вот и вся справедливость.
Она молча смотрела на меня, а я видел, как в её глазах гаснет что-то важное.
— Сергей… — наконец сказала она тихо. — Мы с тобой всю жизнь бок о бок. Неужели из-за денег мы станем чужими?
— Не из-за денег, — прошептал я. — Из-за правды.
Она вздохнула, подошла к старому клёну за окном — тому самому, на котором когда-то висели наши качели.
— Хорошо, — неожиданно сказала она. — Продавай. Только переоформи договор. Чтобы мы оба были в сделке.
— Это сложно, — начал я.
— Тогда продавай один, — холодно ответила она. — Но деньги делить не станем.
— Как это?! — я вскочил.
— Очень просто. Ты продаёшь дом — твои деньги. Я — участок. Мои. Честно?
Я онемел.
— Но мы же… семья… — пробормотал я.
— Именно, — она повернулась ко мне. — Семья. А семьи доверяют друг другу.
Мне стало стыдно.
— Тань… — я подошёл ближе. — Я не хотел тебя подвести.
— Я знаю, — она слабо улыбнулась. — Ты просто боялся, что останешься в дураках. Как обычно.
Я рассмеялся — и вдМы обнялись, и в тот момент поняли, что никакие деньги не стоят того, чтобы терять друг друга.
