Он не мой сын

«Он не мой сын», — холодно заявил миллионер, его голос гулко отдавался в мраморном холле. «Собирай вещи и уезжай. Оба». Он указал на дверь. Жена кре́пко прижала к себе младенца, слёзы наворачивались ей на глаза. Если бы он только знал…
Буря за окнами сровня́лась с разыгравшейся в доме. Елена стояла недвижимо, её костяшки побелели от того, как силá она прижимала маленького Олега к груди. Её муж, Григорий Волков, мультимиллиардер и глава клана Волковых смотрел на неё с яростью, какой она не видела за десять лет брака.
— Григорий, прошу… — прошептала Елена, дрожащим голосом. — Ты не понимаешь, что говоришь.
— Прекрасно понимаю, — отрезал он. — Этот мальчик… не мой. На прошлой неделе я сделал ДНК-тест. Результаты очевидны.
Обвинение рани́ло больнее пощёчины. У Елены подкосились колени.
— Ты… сделал тест… не сказав мне?
— Был должен. Он не похож на меня. Не ведёт себя как я. И игнорировать слухи больше не мог.
— Слухи?! Григорий, он младенец! И он твой сын! Клянусь всем, что у меня есть!
Но Григорий решил всё окончательно.
— Твои вещи отправят в дом твоих родителей. Не возвращайся сюда. Никогда.
Елена ещё мгновение стояла, надеясь, что это очередная его вспышка, из тех, что проходят на утро. Но ледяной тон не оставил сомнений. Она развернулась и вышла, её каблуки отстукивали ритм по мрамору под раскаты грома над особняком.
Елена выросла в скромном доме, но ступила в мир привилегий, выйдя за Григория. Она была элегантна, сдержанна, умна — всё, что восхваляли журналы и чему завидовал бомонд. Но всё это теперь не имело значения.
Пока лимузин вез Елену с Олегом обратно к отцу, в его скромный домик под Звенигородом, её мысли лихорадочно кружились. Она хранила верность. Любила Григория, была рядом, когда рухнули рынки, когда пресса травила его, даже когда его мать отвергла её. А теперь выгнали, как чужую.
Отец, Михаил Семёнов, распахнул дверь, широко раскрыв глаза при виде её.
— Лена? Что случилось?
Она упала к нему в объятия. — Он сказал, что Олег не его… Выгнал нас.
Челюсть Михаила напряглась. — Заходи, дочка.
В последующие дни Елена привыкала к новой реальности. Домик был тесен, её старая комната почти не изменилась. Олег, не ведая ни о чём, играл и агукал, даря ей минуты затишья среди боли.
Но одна мысль не давала покоя: ДНК-тест. Как он мог ошибиться?
В отчаянии она отправилась в лабораторию, где проводили анализ. У неё тоже были связи — и долги, которые пора было вернуть. То, что она узнала, ледени́ло кровь.
Тест был подделан.
Тем временем Григорий оставался один в особняке, мучаемый тишиной. Убеждал себя, что поступил правильно — не будет же он растить чужого ребёнка. Но вина грызла изнутри. Он избегал заходить в старую комнату Олега, но однажды любопытство победило. Увидев пустую кроватку, плюшевого жирафа и крошечные ботиночки на полке, что-то надломилось в нём.
Его мать, Агафья Ивановна, лишь подливала масла в огонь.
— Предупреждала же тебя, Григорий, — говорила она, прихлёбывая чай. — Эта Семёнова тебе не пара.
Но даже она удивилась, когда Григорий ничего не ответил.
Шли дни. Потом неделя.
И вот пришло письмо.
Без обратки. Лист бумаги и фото́графия.
Руки Григория дрожали, когда он читал.
«Григорий,
Ты ошибся. Глубоко ошибся.
Ты хотел доказательств — вот они. Я нашла оригинальные результаты. Тест был подтасован. И вот фото́, которое я нашла в кабинете твоей матери… Ты понимаешь, что это значит.
— Елена.»