Агафья в белом платье застыла перед зеркалом. Не верила, что так случилось. Наряд сидел идеально — месяц мать вымеряла каждую складочку. А теперь эта красота висела словно ивовый саван.
— Агафьюшка, готова? — тётя Фёкла, мамина подруга, заглянула в комнату. — Гости съехались, машины у крыльца.
— Готова, — солгала Агафья, поправляя фату. — Тётя Фёкл, а может, отменим? Как-то нелепо всё…
— Что ты, родная! — всплеснула руками женщина. — Мать сил не жалела, денег не считала! Стол ломится, люди приехали. А твой Тимофей… — тётя покачала головой. — Пусть аист клюёт! Сам виноват.
Мать вошла. Глаза припухшие, но взгляд решительный.
— Будет, Агафьюшка! — отрезала она твёрдо. — Не позволю балбесу праздник испортить. Сыграем свадьбу! Весь ишьтуман увидит, какая у меня красавица!
— Мам, да это же смех! Свадьба без жениха! Люди что подумают?
— Что? — мать поправила дочери серьги. — Скажут: Нина Егоровна молодец! Не нюни распустила, а показала — её дочь лучшего вятуманца достойна! Вот что!
Вздохнула Агафья. Мать вошла в раж — если задумала, не переубедишь. Решила она вчера, когда Тимофей позвонил и брякнул: «Не готов».
— Мам, да это же позорище! — взмолилась Агафья.
— Позор — это ждать недостойного мужа годами! А мы докажем — проживём и без него! — мать развернулась. — Хватит болтать! Идём!
В зале набилось сорок человек. Родня, соседи, мамины коллеги. Шушукались, кидали жалостливые взгляды. Агафье казалось — попала в цирк уродов.
— Агашенька, красавица ненаглядная! — подскочила кузина Алёнка. — А где… ну… как дела-то?
— Вот так, — сухо ответила Агафья.
Мать взобралась на импровизированную сцену. Постучала ложкой по бокалу.
— Слушайте все! — крикнула она. — Сегодня особый день! Моя Агафья выходит замуж… за новую жизнь! Освобождается от пустобрёхов! За счастье девичье!
В зале воцарилась гробовая тишина. Кто-то неловко кашлянул.
— Нинка, ты белены объелась? — прошипела тётя Марфа.
— Наоборот! Впервые прозрела! — парировала мать. — Агафья, сюда!
Нехотя подошла Агафья. Мать обняла её за плечи.
— Вот она, моя кровиночка! Умница, золотые руки! А этот… Тимка, он её недостоин! Пусть все знают — мы не плачем, мы гуляем!
— Мама, хватит, — сквозь зубы процедила Агафья.
— Не хватит! — мать высоко подняла бокал. — За дочь! За то, что вовремя прозрела! За всех, кого мужилины подвели!
Гости неуверенно подняли бокалы. Кто-то пробурчал: «За Агафью», кто-то молча пригубил.
— Теперь за стол! — скомандовала мать. — Веселиться да плясать!
Агафья села во главе стола. Рядом красовался пустой стул, украшенный ленточками. Зрелище жалкое.
— Может, уберём это? — шепнула тётя Фёкла.
— Не смей! — рявкнула мать. — Пусть видят, кого недосчитались! Пусть запомнят!
Подали салаты. Гости ели молча, перекидываясь пустыми фразами. Воздух натянулся, как струна на балалайке.
— Чего носы повесили? — вскочила мать. — Агафья, расскажи, как твой-то сбежал!
— Мам, не надо! — взмолилась дочь.
— Надо! — упёрлась Нина Егоровна. — Правду пусть знают!
Агафья окинула взглядом зал — любопытные, сочувствующие лица. Что-то внутри надломилось.
— Ла
Отражение в зеркале ей подмигнуло: сегодня она надела платье ради самой себя — а это лучший повод из возможных.
