Сегодня перечитывала старые записи – как же больно возвращаться к тому дню. «Настя! Настя, что же ты делаешь?!» – голос Олега дрожал, будто срывался. «Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Зачем так поступаешь?»
Отвернулась к окну, лишь бы не видеть его глаз. «Оставь, Олег! Не устраивай сцен. Решение принято. Михаил Дмитриевич – достойный человек, положение крепкое, заживем по-людски».
«А любовь? А всё былое? Неужель это пустяк?» Сжала кулаки до боли, ногти впились в ладони. Конечно, не пустяк. Всё значило куда больше, чем готова была признать. Но мать… Ей становилось хуже после второго удара, а лечение – суммы астрономические. Неподъемные для нас.
«Сказки – для книжек, жизнь – иная», – выдавила я ледяным тоном.
Олег шагнул ко мне, рука дрогнула в воздухе… но так и не коснулась.
«Настенька… Помнишь озеро? Провалилася под лед? Вытащил тебя, клялись тогда…»
«Довольно!» – резко перебила его. «Не тронь прошлое! Окончено».
Он глядел на меня новым взглядом, словно встретил привидение. Тяжело кивнул. «Понял. Так тому и быть. Что ж…» Взял потрёпанную куртку с комода. «Счастья тебе, Анастасия Николаевна».
Ушел без хлопка двери. Я ждала, пока шаги смолкнут на лестничном пролете, и лишь тогда рыданья прорвались наружу.
А Михаил Дмитриевич? Да, хороший человек. Пятидесятилетий вдовец, глава крупной конторы. Предложил не просто замужество – покой и крышу над головой. Когда матерь слегла, именно он оплатил каждую копейку лечения, прося взамен лишь руки.
«Молода, красива, умница», – сжимал он мою дрожащую ладонь. «Мне же лета берут своё – нужна подруга жизни. Подходим друг дружке».
Кивала, чувствуя себя товаром на развале. Выбора не существовало. Врачи обещали матери возвращение к жизни, если продолжать дорогостоящее лечение и уход.
Свадьба прошла тихо, впятером. Михаил Дмитриевич оказался предупредительным. Любви не требовал – довольствовался почтением и благодарностью. Я старалась быть ему верной женой.
Три долгих месяца не встречала Олега. Затем столкнулась нос к носу в поликлинике.
«Как поживаешь?» – сухо спросил он, точно малознакомого.
«Нормально. Ты как?»
«Тоже. Работы – по горло».
Похудел, загорел, костюм новый с иголочки. Едва не сорвался вопрос о деньгах – сдержалась.
«Мать твоя как?» Он всегда к ней тепло относился, она – отвечала взаимностью.
«Лучше. Оправляется».
«Поклон передай».
«Передам.»
Стояли в больничном коридоре – и вдруг ярко всплыл тот зимний день спасения. Нам было семнадцать и девятнадцать. Катались на коньках по льду Калужского озера. Казалось, лед крепок, но я отъехала слишком далеко…
Треск был тих, но Олег услышал. Закричал не двигаться, пополз ко мне на животе по зыбкому льду. Успел схватить за руку, когда лед подо мной рухнул. Мгновения борьбы с ледяной пучиной, его отчаянные рывки… Его же куртка, которой он меня кутал потом.
«Всё наладится,» – шептал, растирая мои синие руки. «Бросить тебя? Никогда не брошу».
Тогда и поклялись любить до гроба. Мне семнадцать – я верила в клятвы свято.
«Пора мне», – Олег вернул меня в настоящее.
«Да, конечно».
Он скрылся за дверью, а я ещё долго стояла, теребля бланк направления.
Жизнь с Михаилом Дмитриевичем текла размеренно. Он выстроил матери дом в Подольске, нанял сиделку, устроил меня на престижную должность заместителя в его конторе. Работала с документами, получала солидные рубли, чувствовала себя лишней песчинкой.
«Печальна ты нынче», – заметил он за вечерним борщом.
«Просто устала».
«Отдохнуть не съездить ли? На дачу выходные?»
Михаил Дмитриевич был наблюдателен. Замечал перемены в настроении, баловал подарками, стремился угодить. Знаю – многие девки сочли бы жизнь со мной за счастье.
«Хорошо, съездим».
Дача – роскошь: бассейн, липовый сад. Лежала в шезлонге, любуясь облачным небом. Муж рядом газету листал.
«Слушай, а помнишь Олега Сорокина?» – внезапно спросил.
Вздрогнула.
«Помню. Что с ним?»
«Газета пишет. Стал человеком известным. Свою строительную фирму открыл, коттеджные поселки под Звенигородом возводит. Говорят, дела в гору идут».
Он показал газетную фотку. Олег на фоне строящегося особняка, улыбается объективу. Вид уверенный, благополучный.
«Слава Богу», – равнодушно пробормотала я.
«Молодец, парень. Жаль, не смог составить конкуренцию тогда», – усмехнулся муж.
Взглянула: ни злости, ни
Она лишь пожала плечами, но когда муж ушёл в кабинет, задержала взгляд на фотографии Олега и вдруг поняла, какую бездну выкопала между ними тогдашним решением.
