Была зима, дымка морозная висела над Москвой, когда Варвара Петрова вышла из кабинета врача с дрожащими руками. Она станет матерью! Быстро шагала по снежным улицам, спеша к мужу — Игорю Смирнову, который должен был отсыпаться после ночной смены на заводе. Но вместо спящего мужа в прихожей ее встретила чужая сумочка на комоде.
«Чья это?» — сердце ёкнуло.
Дверь в спальню словно жгла пальцы. Открыла — и застыла: на её месте лежала незнакомка, а рядом Игорь. Женщина метнулась мимо Вари, как заяц от выстрела, а муж поднялся неспешно, будто ничего особенного не случилось.
«Собирай вещи и марш за своей пассией», — холодно бросила Варвара, отвернувшись.
Потом — боль, скорые руки медиков, тихий голос врача: «Ребёнка не спасли».
Вернулась в пустую квартиру, где ещё пахло чужими духами. Очнулась через три дня, подала на развод. На суде Игорь молчал, глаза в пол.
Год за годом. Варваре — двадцать восемь, а сердце будто замёрзло. Коллеги на фабрике шептались:
«Петрова, ну сколько можно? Жизнь-то идёт!»
«Не могу», — отвечала она. — «Внутри всё сломано».
А потом был Антон Козлов — мастер участка, провожал после смены, приносил гвоздики из своего палисадника. Через полгода признался:
«Варя, давай поженимся. Будешь моей царицей».
Жили душа в душу: вместе на работу, вместе домой, щи да каша — еда наша. Но ребёнка всё не было.
Однажды поехали с фабрикой в детдом под Серпуховом — везли подарки. Там Варя увидела Катю — девочку с глазами, как у затравленного зверька.
«Антон, возьмём её», — упрашивала позже.
«Варь, всех не спасти», — качал головой муж.
«Хоть одну!»
Катя оказалась в их доме. Сначала Антон ворчал: «Чужая кровь», но терпел. Пока однажды не взорвался:
«Не могу! Хочу своего! Отдадим её назад!»
Варвара только головой покачала:
«Ребёнок — не валенок. Или она, или ты».
Развод оформили быстро.
Как-то в подъезде её остановил Игорь:
«Варя, прости… Вернём всё?»
Она молча прошла мимо.
Но мысль о другой девочке — Насте из того же детдома — не давала покоя. В канун Нового года, когда метель завывала за окнами, Варвара набрала номер:
«Игорь… Поможешь?»
Он примчался через час:
«Варюша, всё, что угодно!»
31 декабря. В однокомнатной хрущёвке пахло оливье и мандаринами. Катя и Настя вешали фонарики на ёлку, Игорь водружал на стол гуся.
«Мама, скоро бой курантов?» — дёргали его за рукав приёмные дочки.
Варвара ловила взгляд бывшего мужа. В его глазах читалось то же, что и у неё:
«Новая жизнь. Вместе».
И пусть за окном мороз трещал, как старый сундук, — в этой квартире началась совсем иная история.
