**5 мая. Дневник.**
Бокал выскользнул из руки и разбился о паркет, осколки рассыпались, как осколки моей жизни. Я замерла на пороге, глядя, как мой муж, с которым мы прожили семь лет, наклоняется к плачущей малышке — дочери моей лучшей подруги. И тогда прозвучали слова, которые разрушили всё.
— Папа, пойдём домой? — прошептала кроха, обнимая его с такой уверенностью, будто он всегда укладывал её спать. В зале повисла тишина. Гости застыли. Подруга Лена побледнела. А Сергей — мой муж, моя опора — словно окаменел. Но сердце остановилось у меня.
Три часа назад я ещё была счастлива. Наш вечер в честь годовщины удался: белые розы, джаз, уютный свет. Я надела изумрудное платье — то самое, в котором, по словам Сергея, мои глаза сияют ярче всего.
— Вы с Сергеем словно молодожёны, — шепнула сестра Маша, помогая накрывать стол. Я улыбалась, уверенная, что мне повезло больше всех.
Он произнёс тост: «Семь лет назад я женился на своей самой близкой душе». Зазвенели бокалы, он поцеловал меня в щёку. А потом подошла Лена с маленькой Соней на руках.
— Устала, — вздохнула она. Я предложила уложить девочку в гостевой. Лена колебалась, но я настояла.
Вечер продолжался. Гости смеялись, родители вспоминали старые истории. А ближе к ноче раздался детский плач. Сергей бросился наверх. Потом шаги — его тяжёлые, Сонины — лёгкие. И вдруг…
— Папа, пойдём домой?
Бокал выпал. В глазах потемнело. Соне три года. Мы с Сергеем два года пытались зачать ребёнка. Но Соня родилась четыре года назад — как раз когда он стал «задерживаться на работе».
— Вон, — прошипела я.
Он пробормотал что-то, но я уже не слышала. Только видела, как Лена тянет его за рукав. Они ушли вместе — муж, подруга и девочка, которая могла бы быть моей дочерью.
Дом опустел. Я листала фото: праздники, дни рождения. Сергей всегда рядом с Соней — как отец. Как я не заметила?
Телефон вибрировал. «Давай поговорим».
Я не ответила. Вместо этого открыла его ящик. Там лежало детское колечко с гравировкой. Куплено три месяца назад — в один из его «рабочих» вечеров.
Звонок юристу. Развод.
Я собрала доказательства: переводы с нашего счёта (игрушки, садик «Солнышко»), фальшивые командировки. Когда Сергей пришёл, я выложила перед ним цифры.
— 3,5 миллиона рублей — столько ты потратил на них. Пока я экономила на отпуске.
— Один раз… Лена была в трудной ситуации… — бормотал он.
— А я?
Он ушёл на следующий день. Я подала на алименты, отправила доказательства его клиентам. Его уволили. Лену выгнали с работы — её благотворительный фонд дорожил репутацией.
Позже тест ДНК подтвердил отцовство. Суд забрал у Сергея права на фирму, наложил арест на счета.
Лена приползла с мольбами: «Соня страдает!»
— Пусть знает правду, — сказала я и захлопнула дверь.
Сегодня юрист сообщил: Сергея осудили за растрату. Полгода. Лена вернулась к родителям.
В моём доме теперь всё по-другому. Новые обои, новая жизнь.
Меня называют жестокой. Но те, кто так говорит, не знают, каково это — когда рушится всё.
Сергей и Лена потеряли работу, репутацию, друзей.
Я обрела свободу.
И они получили по заслугам.
Когда-нибудь Соня вырастет и спросит, почему её семья развалилась.
И узнает цену предательства.
Я позабочусь об этом.
