**Единственно верный путь**
Татьяна Игоревна всегда была женщиной суровой, будто выкованной из стали. Жизнь не баловала её — один удар следовал за другим, оставляя лишь шрамы на сердце. В сорок девять лет она находила утешение в одном: заботе о брошенных животных.
О смерти матери ей сообщили прямо на работе. Позвонила соседка, та самая, что по просьбе Татьяны присматривала за старушкой.
— Танюша, мамы твоей больше нет… Прилегла после обеда — и не проснулась. Уже вызвала скорую, — голос дрожал, будто осенний лист на ветру.
Беда, как известно, одна не ходит
Похоронив мать, Татьяна долго не могла смириться с её отсутствием. Рука так и тянулась к телефону — позвонить, спросить, как дела. Каждый вечер они говорили, делились новостями, а в выходные Татьяна ехала к ней на трамвае — всего четыре остановки. Мать жила в двушке, отец ушёл ещё давно, когда Татьяне было восемь.
Со временем боль притупилась. Квартиру оформили на неё. Раньше, когда мать была жива, они с мужем и сыном часто бывали на даче — бабушка любила копаться в огороде, а Татьяна отдыхала.
Прошло два года, и грянуло новое горе. Поздно вечером раздался звонок с незнакомого номера:
— Вы Татьяна Игоревна? Приезжайте на опознание. Произошла авария… В машине были документы вашего мужа.
Как она пережила гибель мужа и сына — не могла объяснить даже себе. Мир потускнел. Она разучилась улыбаться, будто забыла, как это делается. Мыслями всегда была с ними — словно они просто уехали и вот-вот вернутся.
— Господи, помоги… Как мне жить дальше? Осталась одна, без родных, — шептала она в церкви, вглядываясь в лики святых. — Жизнь стала как сплошная ночь…
Но однажды ночью её осенило: нужно построить приют для бездомных животных.
— Вижу их каждый день на улице… Подкармливаю, но этого мало. А вот дать им дом — другое дело. Они брошены, им нужна забота. Муж с сыном одобрили бы — они всегда любили зверей.
Ради приюта она продала материнскую квартиру. Искала спонсоров, обивала пороги чиновников, добивалась разрешения на строительство за городом. В этом деле она нашла спасение от одиночества. Работа захлестнула её, отодвинув горе на второй план.
Теперь Татьяна Игоревна — директор приюта. В вольерах уже десятки собак и кошек, о них заботятся, лечат, кормят. Помогает ей Надежда — молодая женщина, обожающая животных.
Странная посетительница
Как-то утром Надя только открыла ворота, как увидела пожилую женщину. Та шла с тростью, неторопливо, будто обдумывая каждый шаг. На вид — за семьдесят, а может, и больше.
— Здравствуй, милая, — сказала старушка. — Можно посмотреть собачек?
— Доброе утро! Конечно, заходите.
Бабушка подошла к вольерам, внимательно разглядывая животных. Шустрые псы вставали на задние лапы, стараясь привлечь внимание — вдруг заберут?
— Вам помочь? Как вас зовут? — спросила Надя.
— Клавдия, Клавдия Петровна, — ответила та, продолжая осмотр и что-то шепча под нос.
Через полчаса она остановилась у вольера, где сидел пёс. Чёрный, с белым пятном на ухе, он не бежал к сетке, не вилял хвостом — просто смотрел в пол.
— Это — Гром, — вздохнула Надя.
— Что с ним? Он не такой, как остальные…
— Недавно попал к нам. Сбила машина, но раны зажили. А вот из вольера не выходит — боится, наверное.
— Можно я его заберу? — вдруг спросила старушка.
Надя сомневалась: Гром был не из лёгких, а бабушка казалась хрупкой.
— Давайте завтра придёте? Решим.
На следующий день Клавдия Петровна вернулась, но Татьяна Игоревна отказала:
— Мы подумали… Вам будет тяжело ухаживать за ним.
Старушка молча развернулась и ушла.
Но назавтра она снова была здесь — стояла у вольера Грома, что-то тихо говоря ему. Так продолжалось неделю. Каждый день — одни и те же слова, одинокий пёс и одинокая старушка.
В конце концов, Татьяна решила рискнуть:
— Откройте вольер. Может, он её признает.
Клавдия Петровна вошла, погладила Грома… И он встал, вышел за ней. Впервые за всё время.
Так началась их дружба. Каждый день бабушка приходила, гуляла с псом. Молча. Без лишних слов — будто понимали друг друга без них.
— Клавдия Петровна, забирайте его, — предложила Татьяна.
— Не могу, — прошептала старушка и заплакала.
Надя усадила её, принесла воды.
— Моя дочь Людка… Пьяница. Решила сдать меня в дом престарелых, а квартиру продать. Через три дня везёт. Я хотела взять Грома… Но теперь куда? Там с собакой не оставят.
Татьяна попыталась поговорить с Людмилой — и пожалела. Та сидела в подвале с собутыльниками, которые, увидев незнакомку, тут же потребовали денег.
Решение
Всю дорогу домой Татьяна еле сдерживала слёзы. Войдя в свой дом — тот самый, что когда-то строил муж, — она наконец разрыдалась.
— Бросают собак… Но чтобы так — родную мать…
Ночью пришло озарение. Утром она встретила Клавдию Петровну с улыбкой:
— Хочу вам кое-что предложить. И вы не откажетесь.
— Что такое? — насторожилась старушка.
— Переезжайте ко мне. Будем жить вместе, и Грома заберём. Я одна… Мне тоже одиноко.
— Да что ты, доченька! — всплеснула руками бабушка. — Я же чужая!
— Не будете чужой. Станете мне мамой.
Прошёл почти год. По утрам Татьяна заставала на кухне готовый завтрак, горячий чай и Клавдию Петровну, которая сидела и ждала её.
— Мам, опять встала ни свет ни заря!
— А как же, дочка! Мы с Громом уже погуляли.
Они завтракали вместе. Старушка словно помолодела — глаза блестели. Она благодарила судьбу за Танюшку, ставшую ей родной. А о Людке с тех пор не было ни слуху ни духу.
