Он не должен знать.
Татьяна стояла у подъезда старой хрущёвки, не решаясь нажать кнопку домофона. В кармане дрожали пальцы, сжимая смятый листок с адресом, который ей удалось раздобыть через общих знакомых. Двенадцать лет… Целая вечность прошла с того дня, когда она оставила своего новорождённого сына.
— Что ты делаешь? — прошептала она себе. — Думаешь, тебе обрадуются?
Но ноги словно вросли в асфальт. Уйти она не могла, как и войти. В памяти всплывали картины того страшного дня, когда она, двадцатидвухлетняя дурочка, поддалась эмоциям и натворила такого, за что расплачивалась всю жизнь.
Её бывший муж Виктор был ходячим примером того, как не надо выбирать мужа. Красивый, харизматичный, с острым языком — и совершенно безалаберный. После свадьбы выяснилось, что у него две страсти: водка и карты. Квартиру, которую её родители подарили им на свадьбу, он ухитрился спустить за полгода.
— Не парься, зайка, — говорил он, целуя её в макушку. — Всё отыграю, увидишь. Просто полоса невезучая.
Когда Татьяна забеременела, Виктор пропал на три недели. Вернулся помятый, с синяком под глазом.
— Долги отдавал, — буркнул он в ответ на слёзы. — Слушай, может, завяжем с этим ребёнком? Нам сейчас не до этого.
Это стало последней каплей. Татьяна подала на развод на седьмом месяце. Родители поддержали, но с условием — никакого общения с Виктором.
Роды были тяжёлыми. Мальчик родился слабым, врачи боролись за его жизнь первые дни. А потом, когда кризис миновал, в палату ворвался пьяный Виктор.
Охрана выдворила его, но на следующий день он явился трезвым, с цветами и плюшевым мишкой.
— Тань, прости, — бубнил он, стоя на коленях в больничном коридоре. — Я исправлюсь, честное слово. Дай последний шанс.
Мать, всегда ненавидевшая этот брак, устроила сцену.
— Или отказываешься от ребёнка и едешь с нами в другой город, или мы тебя больше не знаем! — кричала она. — Выбирай — или мы, или это отродье пьяницы!
Татьяне было двадцать два. Только что пережила тяжелейшие роды, развод, предательство. Ни работы, ни жилья, ни сил бороться. И она совершила самую страшную ошибку в жизни.
Вспомнив, как мать Виктора, Галина Петровна, забирала малыша, Татьяна почувствовала, как горло сжало. Женщина смотрела на неё с таким презрением, что хотелось сквозь землю провалиться.
— Распишись здесь, — сухо сказала она, протягивая бумаги. — И можешь идти.
Последующие годы Татьяна пыталась забыть. Переехала с родителями в Пермь, окончила бухгалтерские курсы, устроилась на работу. Потом родители погибли в аварии, оставив ей маленькую квартиру и кучу долгов. Она выкарабкивалась как могла.
Личная жизнь не клеилась. Дважды пыталась построить отношения, но как только заходил разговор о детях — сбегала. Как объяснить мужчине, что у тебя есть сын, которого бросила?
А потом, полгода назад, ей поставили диагноз. Операция прошла успешно, но врач сказал прямо:
— Детей у вас больше не будет, Татьяна Игоревна. Простите.
И тогда она поняла — надо попробовать. Хотя бы увидеть его, убедиться, что он живёт хорошо.
Дверь подъезда хлопнула, и оттуда вышел подросток в спортивном костюме. Татьяна замерла. Это был он — те же карие глаза, тот же упрямый подбородок. Только уже не младенец, а двенадцатилетний паренёк.
— Вам кого-то надо? — спросил он, придерживая дверь.
— Я… да… нет, — пробормотала Татьяна.
Парень пожал плечами и пошёл дальше. А она смотрела ему вслед, не в силах двинуться.
— Эй, Саньк! — крикнул кто-то с детской площадки. — Шустрее, а то без тебя начинаем!
Санька. Его звали Саней. Она даже имени не знала.
Татьяна развернулась, но через несколько шагов остановилась. Нет, так нельзя. Надо хотя бы попытаться.
Она вернулась и нажала кнопку домофона. В динамике раздался знакомый голос:
— Кто там?
— Галина Петровна? Это… Татьяна. Можно подняться?
Долгая пауза. Затем щелчок замка.
Квартира почти не изменилась. Те же обои, тот же запах — валерьянка и свежий пирог. Галина Петровна постарела, но держалась прямо.
— Зачем пришла? — спросила она без предисловий.
— Я… хотела узнать, как он. Как Саня.
— Откуда имя знаешь?
— Только что видела внизу. Ребята его так звали.
Галина Петровна усмехнулась:
— Ну ладно, проходи на кухню. Раз пришла — поговорим.
За чаем выяснилось многое. Виктор так и не завязал. Пил, играл, влезал в долги. Два года назад его нашли мёртвым в подворотне — то ли сердце, то ли помогли.
— Я одна его растила, — рассказывала Галина Петровна. — Пенсия маленькая, но справлялись. Санька у меня умница — учится хорошо, в футбол играет. Тренер говорит, подающий надежды.
— А он… знает обо мне?
— Знает, что мать умерла при родах. И даже не думай ему говорить! — голос старухи стал жёстким. — Ты свой выбор сделала тогда.
— Я знаю. Не собираюсь ничего рушить. Просто… хотела убедиться, что у него всё хорошо.
— А что б ты сделала, если б было плохо? — Галина Петровна пристально смотрела на неё. — Пришла бы спасательницей?
Татьяна молчала. Что она могла ответить?
— У меня был рак, — вдруг сказала она. — Всё вырезали. Детей больше не будет. И я подумала…
— Что теперь можно вспомнить о брошенном сыне? — закончила за неё Галина Петровна. — Нет, милая. Так не бывает.
— Я могу помочь? Деньгами?
— Деньги лишними не бывают. Но не от тебя. Мы с Саней справимся. Всегда справлялись.
В прихожей раздался шум — вернулся Саня.
— Ба, я есть хочу! — крикнул он с порога.
— Иди мой руки, сейчас накрою, — отозвалась бабушка и тихо добавила: — А ты уходи. И больше не приходи.
Татьяна встала. В дверях кухни
