**Наследство пустоты и зеркало для души: исповедь бабушки из дома престарелых**
Ох, внучка, садись ближе, расскажу тебе одну историю. Вот я уже здесь, в доме престарелых, но память то и дело возвращает меня к тому дню, когда собрала своих детей, чтобы объявить завещание. Их было пятеро, и смотрели они на меня по-разному — кто-то нетерпеливо, будто на вокзале перед поездом в лучшую жизнь, а кто-то просто сидел тихо, будто и был рядом, но словно и нет.
Старшая, Ольга, в шелковой блузке и блестящем браслете, всё поправляла воротник — у неё же встреча через час, и она в центре событий, понимаешь? Ну какие у неё проблемы — связи, карьера, бизнес. Второй, Петр, поправлял галстук, бубнил что-то о важной сделке и подмигивал мне, как когда-то со своим «уникальным проектом разведения виноградных улиток».
Ирина сидела в углу, сумрачная, с ипотекой, больными детьми и мужем, едва сводящим концы с концами. А Дмитрий, старший, молчал, как всегда — холодный, отстранённый. И только Кирилл, младший, сидел в стороне, не глядя ни на кого, просто присутствуя.
Я смотрела на них, на пять конвертов, лежавших передо мной. Знала — надо говорить просто, без юридических изысков.
— Для каждого из вас здесь письмо от меня, моя последняя воля, — сказала я.
Взяла первый конверт и протянула Ольге.
Она, вся такая уверенная, разорвала его, ожидая важных бумаг, денег, наследства. А там… пусто. Только маленькое зеркальце. Лицо её изменилось — недоверие, злость, разочарование.
— Это что? — прошептала она. — Это шутка?
Я ответила тихо:
— Там всё, что я хотела тебе оставить. Можешь посмотреть на себя.
Помню, как полгода назад я сломала ногу и просила Ирину помочь хотя бы продуктами привезти. А она? Говорила, что депрессия, нет сил, а потом в соцсетях — весёлые фото из ресторана. И при этом жаловалась, как ей тяжело.
Потом взял конверт Пётр. Открыл, увидел зеркало и нахмурился.
— Ты что, хочешь сказать, нам ничего не достанется? — прохрипел он. — Закон на нашей стороне!
Я строго посмотрела на него:
— Помнишь, как ты продал нашу старую «Волгу» за гроши, а потом её перекупили за миллион? Ты украл у меня не только деньги — ты украл память об отце. Посмотри в зеркало, может, увидишь там не бизнесмена, а вора.
Он вскочил, кричал, грозил судом, но я стояла твёрдо.
Ирина, не выдержав сцены, разрыдалась, пытаясь убедить меня в своей любви, но я знала — это игра.
Взяла её конверт. Руки её дрожали, когда она увидела зеркало.
— За что? Я же всегда была рядом! — умоляла она.
— Ты лишь жалела себя, — сказала я. — Помнишь, как просила денег на «лечение» сына? А он был здоров, а вы поехали на курорт. Твоя «жалость» — спектакль для зрителей.
Молчал Дмитрий, который ни разу не попросил, не дал, даже на похоронах отца стоял каменной глыбой. Взяла его конверт, он молча открыл и тоже увидел зеркало.
— И что я сделал не так? — спокойно спросил.
— Ты просто отсутствовал, — ответила я. — Тебя не было рядом, когда это было нужно.
Наконец, Кирилл — последний. Он не хотел брать, просил не делать этого. Но я сказала:
— Нужно, сынок.
И он открыл конверт. А там — не зеркало. Настоящее завещание: весь дом, счета, имущество — всё его.
Он единственный не видел во мне проблему или «дойную корову». Он был рядом, потому что любил.
Я смотрела на их лица — гнев, удивление, разочарование.
— Справедливости не бывает, — сказала я, — её создают. И сегодня я установила свою.
И попросила их уйти.
Вот так, внучка, жизнь всё расставила по местам. Иногда самое ценное, что можно оставить, — это зеркало, чтобы взглянуть правде в глаза. А иногда — настоящее тепло и любовь, которые за деньги не купишь.
