**Личный дневник**
Тихий гул московской элиты наполнял дорогой ресторан, смешиваясь с легким звоном хрустальных бокалов. За центральным столиком сидел Артем Серебряков — человек, чье имя десятилетиями гремело в залах заседаний. Его осанка была безупречна, костюм идеально сидел, а рядом восседала его жена, Виктория Крылова, в изысканном вечернем платье. Все эти годы Артем казался воплощением контроля — невозмутимый, неприступный.
Но сегодня этот образ дал трещину.
К столику подошла официантка, ловко неся две тарелки. Ей вряд ли было больше двадцати, одета скромно, но в ее движениях чувствовалась тихая гордость. Поставив блюдо перед Артемом, она на мгновение встретилась с ним взглядом.
И в этот момент он застыл.
Что-то в ее глазах ударило его, как волна, — что-то знакомое, воспоминание из другой жизни.
Пятнадцать лет назад.
— Всё в порядке, господин? — спросила она, заметив его странную реакцию.
Горло Артема сжалось. — Как тебя зовут?
Девушка нахмурилась. — Ярослава, господин. Ярослава Белова.
Виктория сжала губы. — Артем, что ты делаешь? Она всего лишь официантка.
Но он не мог отвести взгляд. Сердце бешено колотилось. — Ярослава… скажи, ты знаешь свою фамилию?
— Нет, — девушка опустила глаза. — Я выросла в детдоме. Мне сказали, что меня подбросили младенцем.
Бокал выскользнул из руки Артема и разбился о пол. В ресторане воцарилась тишина.
Лицо Виктории побелело.
Пятнадцать лет назад Артему сказали, что его новорожденная дочь погибла в аварии. Он до сих пор помнил, как сжимал в больнице розовое одеяльце и рыдал — впервые за много лет. Виктория была рядом, уверяя, что это был несчастный случай.
И вот… перед ним стояла эта девушка. Инстинкт кричал: *Она моя*.
— Сколько тебе лет? — голос дрожал.
— Шестнадцать… почти шестнадцать.
Виктория резко положила вилку.
Артем встал. — Нам нужно поговорить. Сейчас.
— Но я работаю…
— Я оплачу твой перерыв, — он повернулся к администратору.
Рука Виктории вцепилась в его рукав. — Артем, не позорься. Сядь.
Но он шагнул к Ярославе. — Пять минут. Пожалуйста.
Та неуверенно посмотрела на менеджера, который махнул рукой. — Сорок пять минут.
На улице Артем опустился перед ней на колени. — У тебя есть что-то с детства? Может, родинка? Или какая-то вещь?
Она коснулась шеи. — Здесь звездочка. И… меня нашли завернутой в розовое одеяло с буквой «Я». Почему вы спрашиваете?
Его дыхание перехватило. *Это одеяло. Эта метка.*
— Ты моя дочь, — прошептал он.
Ярослава отпрянула. — Вы шутите?
— Нет, — голос сорвался. — Мне сказали, что ты погибла. Но ты… точь-в-точь как она. Как моя первая жена.
— Я не понимаю…
Виктория вышла наружу, лицо напряжено. — Артем, перестань. Ты пугаешь девочку.
Он посмотрел на нее с ненавистью. — Ты знала. Все эти годы.
Она холодно усмехнулась. — Тебе показалось.
— Ты украла у меня дочь. Заставила поверить, что она мертва.
Ярослава ахнула. — Вы… отдали меня?
— Твой отец был слишком занят своими миллионами, — бросила Виктория. — Я сделала, что считала нужным.
— Хватит! — Артем сжал кулаки. — Я доверял тебе. Я горевал! Ты знаешь, что это со мной сделало?
— Ты выбрал бы ее, — Виктория отрезала. — А я не позволила.
Ярослава дрожала. — Я… не могу. Это слишком.
Артем шагнул к ней. — Поверь мне, пожалуйста.
— Почему я должна вам верить?
Он достал из кармана старую фотографию — он с младенцем в розовом одеяле с буквой «Я». — Это ты. У тебя до сих пор есть это одеяло?
Она кивнула. — Да…
Виктория побледнела.
— Я потерял тебя из-за нее, — голос Артема дрогнул. — Но теперь я верну тебя.
Ярослава закрыла лицо руками. — Мне нужно время.
— Возьми его, — он осторожно коснулся ее плеча. — Но знай: ты не одна.
Виктория вдруг закричала: — Как ты смеешь настраивать ее против меня?!
— Это ты все испортила, — холодно ответил Артем.
В ту же ночь он нанял частного детектива. За двое суток нашли поддельные документы, тайные переводы в детдом и фальшивое свидетельство о смерти. Все вело к Виктории.
Когда ее приперли к стенке, она взорвалась:
— Да, это я! — визжала она. — Ты жил только этой девочкой! А я не собиралась быть второй!
Артем не дрогнул. — Ты разрушила жизни.
Ярослава плакала в углу: — Я думала, что никому не нужна… А мой отец был жив.
Он опустился рядом. — Я искал тебя каждый день.
Виктория попыталась в последний раз: — Артем, мы можем все исправить!
— Вон, — сказал он. — Забери свои вещи. Мои юристы разберутся.
Следующие недели были трудными. Ярослава не могла привыкнуть к особняку, к слугам, к этой новой жизни.
Однажды вечером Артем нашел ее сидящей в пустой столовой, ужин нетронут.
— Хочешь что-то другое? — спросил он мягко.
— Дело не в еде… Я не чувствую себя здесь своей.
Он сел рядом. — Дом — не семья. Ты важнее всего этого.
Она посмотрела на него. — Правда?
— Да. Я уже потерял тебя однажды. Если позволишь, я сделаю все, чтобы вернуть эти годы.
Постепенно она начала доверять. Пошла в школу под настоящим именем. Артем ходил на все ее выступления. Впервые в жизни она почувствовала, что ее любят — не из жалости, а просто потому, что она есть.
Викторию осудили за мошенничество и похищение ребенка.
В день суда Артем крепко держал руку Ярославы. — Тебе не обязательно на нее смотреть.
— Я не хочу, — прошептала она. — Я просто хочу быть с тобой.
Той ночью в особняке она робко спросила: — Пап… можно я так буду тебя называть?
Слезы навернулись ему на глаза. — Я ждал этого пятнадцать лет.
