Новогодние праздники подходили к концу. За время застолий салаты, пироги и закуски успели приесться, и потому на завтрак Марина сварила манную кашу. Пора было возвращаться к обычной, простой еде.
Они втроём сидели за столом, когда из спальни донёсся звонок мужиного телефона. Он вышел на разговор. Марина невольно прислушивалась, пытаясь по обрывкам его реплик понять, кто звонит и зачем.
Когда Сергей вернулся, она заметила — он выглядел озабоченным, но не расстроенным.
— Э-э… — начал он. — Мама звонила, просила приехать. Давление у неё подскочило.
— Конечно, езжай, — кивнула Марина.
Пока муж одевался, она вспомнила его слова по телефону: «Сейчас? Может, не стоит? Ладно, ладно…» Когда свекровь требовала его приезда, Сергей обычно бросал всё и мчался к ней. «Опять накручиваю себя», — остановила она свои мысли.
— Я ненадолго, — крикнул Сергей из прихожей, и дверь за ним захлопнулась.
— Доставай, — торопливо сказала Марина сыну, который водил ложкой по тарелке, размазывая кашу.
— А мы на каток пойдём? Ты же обещала, — сказал Алёша, подцепив немного каши и долго разглядывая её, прежде чем отправить в рот.
— Папа вернётся — и пойдём. Договорились? — Она улыбнулась сыну. — Но сначала доешь.
— Ладно, — без энтузиазма ответил мальчик, снова поднося ложку ко рту.
— Если через пять минут тарелка не будет пустой — никуда не пойдём, — строго сказала Марина и встала к раковине мыть посуду.
Она гладила бельё, а Алёша возился с машинками на полу, когда щёлкнул замок входной двери.
«Наконец-то, — подумала Марина, ставя утюг на подставку. — Что-то он долго возится в прихожей». Она пошла навстречу.
В дверях перед ней стояла девочка лет десяти, с любопытством разглядывая Марину. Позади показался Сергей. Вид у него был виноватый. Он положил руки на плечи ребёнка и слегка выставил подбородок вперёд.
— Это моя дочь Таня, — сказал он, опустив глаза. — Мама попросила взять её до завтра.
— Понятно. А её мать? Опять с новым ухажёром укатила в Сочи? — едко спросила Марина.
Сергей дёрнул плечом, но не успел ответить — она уже вернулась к гладильной доске.
— Проходи, — услышала она его голос, а краем глаза заметила, как девочка подошла к Алёше.
— У нас осталась каша? — спросил Сергей.
— Я не буду кашу, — тут же заявила Таня. — Я макароны с сосиской хочу.
Сергей растерянно посмотрел на неё, потом — на жену. Марина пожала плечами и махнула рукой в сторону кухни: мол, иди, вари, я занята.
Через несколько минут он снова позвал её.
— У нас есть макароны? Я не нашёл.
— Есть. Вот остатки. Доглажу — схожу в магазин, — с упрёком бросила Марина.
— Не смотри на меня так. Я сам не знал, что…
— Да что ты? А мать, когда звонила, разве не сказала, зачем тебя вызвала? — По тому, как он опустил глаза, она поняла: попала в точку. — А меня спросить не надо было? Почему не предупредил? Алёшу тоже надо было подготовить. Теперь они начнут делить тебя.
В подтверждение её слов из комнаты раздался рёв Алёши. Марина бросилась туда, следом — Сергей.
— Ну вот. Разбирайся, — развела она руками.
Алёша прижался к ней, а Таня стояла, упёршись взглядом в пол.
— Что случилось? — Сергей подошёл к дочери.
Марину задело, что он обратился именно к Тане, а не к сыну.
— Она от…отняла ма…машинку… — всхлипывал Алёша.
Из кухни донёсся звук выкипающих макарон, и Сергей бросился туда. «И ведь ничего не скажешь. Гостья. Сиротинушка, как называет её свекровь. А что мне делать?»
— Хочешь мультики посмотреть? — с усилием спокойно спросила Марина у девочки.
Та кивнула, и Марина с облегчением включила телевизор. Таня и Алёша уселись на диван.
— Твоя мать опять за своё взялась? Решила разрушить нашу семью? У неё мания — свести вас снова с бывшей. Мне рассказывали, как она орала, когда Алёша родился, что у неё нет другого внука, кроме Тани. Устроила мне проверку, как я к твоей дочери отнесусь? — прошипела Марина, вернувшись в кухню.
— Ей правда плохо, — заступился муж.
— А чем большая девочка мешала? Воду бы подала, «скорую» вызвала. С ней безопаснее. Я в её возрасте уже сама яичницу жарила, — не унималась Марина.
— Хватит! — резко оборвал он её, с грохотом положив ложку на стол. — Тань, иди есть! — крикнул в сторону комнаты.
— Папочка, принеси сюда, — невозмутимо ответила девочка.
— Папочка, — передразнила Марина и закатила глаза. — Давай, беги к ней. — Она вышла из кухни и, не глядя на Таню, стала убирать гладильную доску, предоставив мужу разбираться самому.
Сергей всё же увёл дочь на кухню. Марина с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться. Она села рядом с Алёшей перед телевизором, но ничего не видела. Сын прижался к ней, ловя её взгляд. «Ничего, надо потерпеть, — уговаривала себя Марина. — Алёша всё понимает. Видит, что девочка мне не нравится. Так нельзя». Она натянуто улыбнулась сыну.
Внутри клокотало раздражение. Марина чувствовала себя уязвлённой, обиженной, будто всё было неправильно. Из кухни доносился разговор Сергея с дочерью. А они с Алёшей сидели одни, забытые. «Надо быть осторожной. Она всё расскажет свекрови, и та опять начнёт капать на мозги Сергею, что зря он развёлся, что я разрушила семью…»
— Мам, а когда на каток пойдём? — Алёша прервал её мысли.
— Теперь не знаю. Видишь, у нас гостья, — погладила она сына.
Раздались шаги, и к дивану подошла Таня, жуя на ходу. Из кухни донёсся шум воды. «Сергей моет за доч
