— Как же я скучаю, — прошептал Иван, вздрогнув от звука собственного голоса в тишине избы.
Его пальцы застыли над потрёпанным фотоальбомом. На выцветшем снимке Лиза улыбалась, держа на руках маленького Ваню. Иван осторожно провёл рукой по её изображению. Десять лет прошло, а боль оставалась такой же острой.
За окном бушевала метель, швыряя снег в стёкла. Иван поднялся и подошёл к печке, где стоял стакан с горячим чаем. Годовщина. В такие ночи её отсутствие давило особенно сильно.
— Справляюсь, слышишь? — сказал он в пустоту. — Ваня уже почти моего роста. А Алёшка… весь в тебя.
В углу потрескивали дрова. Иван накинул старый тулуп и опустился на лавку. Дом поскрипывал под напором ветра.
Он не заметил, как задремал. Может, прошло несколько минут, а может, часов, когда три громких стука в дверь разорвали тишину.
Иван вздрогнул, мгновенно очнувшись. Сердце застучало как бешеное. Кто мог прийти в такую пургу? До соседей — три версты.
Стук повторился — три чётких удара, будто кто-то не отступал.
Иван двинулся по тёмному коридору, нащупывая стену. Взгляд упал на топор у печки. Он схватил его и крепко сжал рукоять.
— Кто там? — голос дрогнул.
Тишина. Затем снова — три удара, ещё громче.
Иван прижал топор к боку и другой рукой отодвинул засов. Холодный воздух ворвался внутрь, а на пороге…
— Ваня, это я. Я вернулась.
Лиза. Его Лиза. Та самая, что пропала десять лет назад. Знакомые глаза, усталая улыбка, шаль на плечах.
Топор выпал из онемевших пальцев. Иван схватился за косяк, чтобы не упасть.
— Этого не… — он задыхался. — Тебя больше нет.
— Я здесь, — она шагнула вперёд и обняла его.
Тёплая. Настоящая. Пахла снегом и хвоей. Иван вцепился в её плечи, прижал к себе, и слёзы хлынули сами. Ноги подкосились, и они опустились на пол.
— Как? — только и смог выговорить он.
— Знаю, ты не понимаешь, — Лиза гладила его по волосам. — Но я всё расскажу. Давай закроем дверь. Морозно.
Она помогла ему подняться. Иван не отпускал её, будто боялся, что она рассыплется в воздухе.
— Мальчишки? — спросила она, оглядываясь.
— Спит
