ЧУЖИЕ ДЕТИ
Сперва Витьке показалось, что мать просто поправилась. Хотя и странно: живот округлился, а в остальном она не изменилась. Спрашивать неудобно — вдруг обидится. Отец молчал, с теплотой поглядывая на маму, и Витька сделал вид, что ничего не замечает.
Но живот рос явно. Однажды, проходя мимо родительской спальни, Витька случайно увидел, как отец гладит маму по животу и шепчет что-то ласковое. Она улыбалась, довольная. Ему стало неловко, и он поспешил уйти.
«Мама ждёт ребёнка», — догадался Витька. Мысль скорее шокировала, чем удивила. Мама, конечно, выглядела моложе других мам одноклассников, но беременность в её возрасте вызывала у него смущение. Откуда берутся дети, он знал, но представить, что его родители… Нет, это же его мама и папа!
— Пап, мама беременна? — спросил он однажды. С отцом говорить об этом было проще.
— Да. Мечтает о дочке. Хотя, наверное, глупо спрашивать, кого бы ты хотел — брата или сестру.
— Разве в таком возрасте рожают?
— В каком «таком»? Маме тридцать шесть, мне сорок один. Ты что, против?
— А меня кто-то спрашивал? — буркнул Витька.
Отец пристально на него посмотрел.
— Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы понять. Когда ты родился, мы жили в съёмной однушке. Денег едва хватало, поэтому отложили второго ребёнка. Потом умерла бабушка, оставив нам квартиру. Помнишь её?
Витька пожал плечами.
— Сделали ремонт, переехали. Когда ты подрос, мама вышла на работу, стало легче. Дочку снова откладывали — «успеем». А потом просто не получалось. И вот теперь…
— Ладно, пусть будет девочка, раз мама хочет. Просто… будь аккуратнее с ней. Не нервничай, не груби. Если что, скажи мне. Договорились?
— Ага, понял.
Позже выяснилось, что действительно будет девочка. В доме появились розовые распашонки, крошечные, как кукольные. Поставили кроватку. Мама часто отключалась, будто прислушиваясь к себе. Отец тревожился, и Витька невольно заражался его беспокойством.
Лично ему этот ребёнок был безразличен. Сестра? Какая разница? У него были свои заботы — например, Лера Соколова. Родители пусть делают, что хотят. Может, даже хорошо — меньше внимания к нему.
— Это опасно? Рожать в её возрасте? — спросил он как-то.
— Риск есть всегда. Конечно, ей тяжелее, чем когда ждала тебя — на тринадцать лет моложе была. Но мы же не в глуши живём, в городе с хорошими больницами… Всё будет нормально, — устало ответил отец.
— А когда роды?
— Через два месяца.
Но мама родила раньше. Витька проснулся от шума — стоны, беготня. Он зашёл к родителям: мама сидела на кровати, согнувшись, отец метался по комнате, собирая вещи.
— Документы не забудь, — прошептала мама.
— Мам… — Витька сразу протрезвел.
— Прости, разбудили. Где же скорая? — пробормотал отец.
В дверь позвонили. Приехали врачи, засыпали маму вопросами: «Как давно схватки? Воды отошли?» Витьку проигнорировали, и он ушёл одеваться. Когда вернулся, родителей уже увозили. Мама шла в халате и тапках.
— Приберись тут, — бросил отец в дверях.
Дома было непривычно тихо. Витька посмотрел на часы — ещё два часа до школы. Убрал комнату, сделал бутерброды.
Отец вернулся, когда Витька собирался выходить.
— Ну что, родила?
— Нет ещё. Меня не пустили. Чай мне налей.
Витька опоздал на математику.
— Соколов, наконец-то удостоил нас присутствием! — рявкнул учитель.
— Маму в больницу увезли…
— Садись.
— У него мать рожает! — крикнул Петькин. Класс захихикал. Витька резко обернулся.
— Тихо! — гаркнул учитель.
На последнем уроке позвонил отец. Витька поднял руку:
— Можно выйти?
— До конца урока пятнадцать минут, потерпи, — сказала литераторша.
— У него мать рожает! — снова выкрикнул Петькин, но теперь никто не засмеялся.
— Иди.
В коридоре Витька поднёс трубку к уху.
— Девочка! Три кило сто грамм! — отец выдохнул с облегчением.
— Ну что? — спросила учительница, когда он вернулся.
— Всё хорошо, девочка, — автоматически ответил Витька.
— Теперь Соколов нянькой станет! — загоготал Петькин. Класс взорвался смехом.
Лера догнала его после уроков.
— Сколько твоей маме?
— Тридцать шесть.
— Я рада за тебя. Сестра — это классно. А я одна…
Витька вдруг почувствовал, что тоже рад.
Через три дня маму выписали.
— Какая красавица! — восхищался отец.
Витька не видел ничего красивого — сморщенное личико, нос пуговкой. Красивой для него была Лера. Сестра вдруг запищала, покраснела, мама прижала её к груди, зашептала: «Тш-ш-ш…»
— Как назовём? — спросил отец.
— Василисой, — ответила мама.
— Васькой дразнить будут, — буркнул Витька.
— Тогда Машей, в честь бабушки.
Теперь вся жизнь крутилась вокруг Машеньки. Витьку просили то в магазин сбегать, то бельё развесить. Он помогал безропотно.
Но когда мама велела погулять с коляской, он взбунтовался:
— Лучше я пол помою, а ты иди. А то ребята увидят…
— Она уже вспотела. Одевайся теплее, простудишься — заразишь Машеньку.
Во дворе он заметил Леру. Раньше она бы прошла мимо, но тут подошла:
— Машенька! Какая прелесть! — И пошла рядом. Соседи улыбались, а Витька готов был провалиться сквозь землю.
Вечером мама пела колыбельную. Витька заснул под её голос.
Но Машенька заболела. Температура, тяжёлое дыхание. Вызвали скорую.
Никто его не винил, но Витька чувствовал себя виноватым. В школе отвечал рассеянно, схлопотал тройку.
Дома отец сидел на кухне, уставясь в стену.
— Пап, ты чего дома? Заболел?
Отец долго молчал.
— Маш
