— Не понимаю, что вы себе позволяете! На зелёный надо ехать, а не стоять! — пожилая женщина на заднем сиденье стучала кончиками пальцев по кожаной сумке.
— Извините, но перед нами стоит машина, я не могу её переехать, — спокойно ответил водитель, не отрывая глаз от дороги.
— Мне очень важно успеть к встрече с дочерью! Объезжайте же! — не унималась пассажирка.
— Вы видите, пробка. Давайте просто подождём, — сказал Яков Петрович, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
— Господи, какой кошмар! — женщина откинулась на спинку и тяжело вздохнула. — Всё всегда идёт не так. Сначала ссора, теперь ещё и опоздание…
Такси медленно ползло по оживлённой московской улице. Яков Петрович, водитель с седой бородкой и спокойным голосом, наблюдал за пассажиркой. Полноватая женщина лет шести́десяти, в светло‑сером костюме, нервно теребила застёжку сумки; её нижняя губа слегка дрожала.
— Знаете, иногда самые важные встречи задерживаются, — неожиданно произнёс он. — Судьба дарит нам минутку, чтобы собраться с мыслями.
— Это вы мне? — удивилась она.
— Да. Вы говорили о ссоре. Может, эта пробка — шанс обдумать, что сказать дочери, когда вы встретитесь? — голос Якова был глубоким и ровным.
— Я не просила советов, — отрезала женщина, но спустя мгновение тяжело выдохнула. — Хотя… какая теперь разница. Я поругалась с дочерью. Она хочет уехать в Грузию, считает, что там лучше. А я… останусь одна.
— Меня зовут Яков Петрович, — представился он. — В моей машине пассажиры часто делятся историями. Может, и вам станет легче?
— Валентина Сергеевна, — ответила она, добавляя: — Дочь вбила себе в голову, что в Грузии ей будет лучше. Что там её ждёт? А я всё вяжу внукам шапочки, которые они никогда не наденут.
Яков Петрович остановился на светофоре и, подумав, сказал:
— У меня тоже сын уехал в Германию десять лет назад. Я тогда был против.
— И как вы с этим справились? — в голосе Валентины прозвучал искренний интерес.
— Сначала никак. Обижался, не отвечал на звонки. Потом понял, что теряю время. Жизнь коротка, а обида — как тяжёлый камень в кармане. Только себе вредишь.
Машина тронулась, медленно погружаясь в поток.
— Легко сказать, — вздохнула женщина. — Сын хоть звонит?
— Конечно. Мы общаемся по видеосвязи каждую неделю, я даже внуков вижу. Они называют меня дедушкой Яшей. В прошлом году я летел к ним в Германию — первый раз за границу.
— Страшно было?
— Да, но когда видишь счастливые глаза сына и внуков, страхи отступают. Мир сейчас не так уж велик, расстояния — лишь в голове.
Валентина задумчиво посмотрела в окно.
— Я просто не понимаю, почему ей здесь плохо. У неё хорошая работа, квартира…
— А вы спрашивали её почему? Без упрёков, просто спросили?
— Нет, я сразу начала обвинять её в неблагодарности, в том, что бросает мать…
— Может, стоит начать с вопросов? — Яков плавно объёз ямку на дороге. — Я стал таксистом после пенсии, раньше тридцать лет проработал инженером на заводе. За эти годы я понял: людям чаще всего нужен просто слушатель, без оценок и советов.
— И вы так помогаете?
— Не знаю, помогаю ли, но часто вижу, как пассажиры успокаиваются к концу поездки. В прошлом месяце возил студента, который забыл кольцо для предложения. Мы вернули его, и девушка согласилась.
Валентина улыбнулась.
— У вас интересная работа.
— Люди интересные, — поправил её водитель. — Мы знакомы пятнадцать минут, а я уже понимаю, что вы любящая мать, которая боится остаться одна.
— Вы так просто говорите… — достала платок из сумки.
— Потому что бояться одиночества естественно. Хотеть счастья своим детям — ещё естественнее, даже если их счастье не вписывается в наши представления.
Она промокнула уголки глаз.
— Как вы поняли, что сыну лучше в Германии?
— Я просто принял его выбор. И когда перестал тянуть его назад, у нас появилась настоящая близость. Теперь мы говорим обо всём.
Яков Петрович повернулся к пассажирке.
— Валентина Сергеевна, простите за прямоту, но кажется, вы едете не мириться, а убеждать дочь остаться. Я прав?
Она кивнула.
— Наверное, да. Я готовила речь про традиции, про то, что детей нельзя бросать…
— А если просто послушать её? Спросить, почему именно Грузия? Что её туда тянет? Может, она влюбилась? Или получила отличную работу? — Яков нажал на зелёный свет.
— У неё там подруга живёт, — нехотя произнесла Валентина. — Они вместе учились. Говорит, там хорошие условия для её профессии — она дизайнер.
— Видите? Уже проясняется. А вы знаете что‑нибудь о Грузии?
— Практически ничего, только карнавал, футбол, вино… — пожала плечами.
— Что если вместе с дочерью узнать больше о её стране? Показать, что вы уважаете её выбор, может, даже пообещать приехать в гости?
Она задумалась.
— Я боюсь летать, никогда не была за границей.
— Я тоже боялся, — улыбнулся Яков. — До шестидесяти двух лет я не садился в самолёт. А потом понял: жизнь одна, а самое страшное — это представлять страх. Как только летишь, всё становится терпимо.
Валентина смотрела на проносящиеся за окном дома, весна была в полном разгаре, яблони вдоль дороги цвели.
— А если она не вернётся? — тихо спросила она.
— А если вернётся? — ответил Яков. — Или вдруг вам понравится там, и вы решите провести часть года вместе. Жизнь полна сюрприз
