Вокруг вечно твердят, что нынешняя молодёжь эгоисты, неблагодарные и никого не уважают. Но я понял: иногда уважать надо не чужие прихоти, а самого себя. Особенно когда твоей добротой начинают беззастенчиво пользоваться.
Возвращался я из Москвы в Нижний Новгород после изматывающей сессии. Глаза слипались, тело ныло от усталости мечтал только об одном: растянуться на нижней полке и наконец выспаться. Билет брал специально, чтобы не мучиться, как на верхней. Разложил вещи, прилёг, и тут в купе зашла женщина лет сорока с мальчишкой лет семи.
Она выглядела измотанной, но с железным упорством в голосе. Разложив сумки, она сразу завела разговор: оказывается, у них билеты только наверх.
Спина болит, вздохнула она, а ребёнок непоседливый. Наверху и ему неудобно, и мне. Может, уступите своё место?
Что ж, сердце дрогнуло. Мать с ребёнком, да ещё и со спиной Вздохнув, я перебрался наверх, надеясь хоть как-то уснуть. Но не судьба.
Мальчишка раскинулся внизу, как царь, дрыгал ногами, стучал по матрасу, отчего вся полка дрожала. Потом затянул какую-то дурацкую песенку из игры и без умолку трещал. Я стиснул зубы, но в конце концов не выдержал:
Уважаемая, нельзя ли потише?
Она лишь отмахнулась:
Ну что вы придираетесь? Ребёнок же!
Но «ребёнок» разошёлся пуще прежнего носился по вагону, орал, включил мультики на полную громкость. О сне можно было забыть.
Терпение лопнуло. Я спустился, нашёл проводницу и спокойно объяснил: место моё, уступил по доброте, но теперь отдыхать невозможно.
Проводница вошла, проверила билеты и твёрдо сказала:
Гражданка, ваши места наверху. Прошу занять их.
Женщина попыталась спорить, но та стояла на своём. В итоге, бурча, она забралась наверх, утянув за собой сына. А я наконец растянулся на своём месте и закрыл глаза.
Тогда я заснул глубоко, без мыслей о вине или жалости. И твёрдо решил: больше никогда не ставить чужой комфорт выше своего.
Уступил место на нижней полке в поезде женщине с ребёнком, но потом горько пожалел о своём благородстве