В больнице папа оставил меня на операционном столе, чтобы броситься на помощь к сестре с её трудностями на работе. «Хватит драматизировать, Клэр сейчас нуждается в мне больше!

В больнице отец оставил меня на смотровом столе, чтобы срочно решить рабочие проблемы сестры. *«Хватит драматизировать, Клэр сейчас нуждается во мне больше».*
Я до сих пор помню жгучую боль антисептика, резкий свет ламп над головой и эхо его голоса, оборвавшего разговор: *«Зачем паникуешь? Ты же не умираешь. Не звони в истерике. Клэр сейчас в кризисе».* Я лежала в приемном покое, истекая кровью и едва дыша после аварии. Нога будто раздроблена, ребра горели, но ничто не сравнилось с трещиной в груди той, что оставил человек, обязанный меня защищать. Он бросил меня, потому что у сестры случился срыв из-за проваленного собеседования. Когда он наконец пришел спустя часы, его лицо говорило само за себя. Он не понимал, что со мной стало в его отсутствие, и уж точно не ожидал, что я сделаю дальше.
Авария промелькнула воем тормозов, звоном бьющегося стекла, затем глухой, звенящей тишиной. Очнувшись, я не могла пошевелить ногой. Во рту был вкус крови, когда меня подняли на носилки. *«Есть пульс»*, сквозь туман пробился голос парамедика. *«Открытый перелом. Возможны внутренние кровотечения. Вперед».*
В следующий раз я открыла глаза под мерцающим потолком, дрожа под тонким больничным одеялом. Медсестра спросила, чувствую ли я пальцы ног. Чуть-чуть. Я потянулась к телефону с треснувшим экраном и набрала номер, который всегда означал безопасность: *Папа*.
Первый звонок ушел на автоответчик. На третьей попытке он ответил, раздражение уже сквозило в голосе: *«Стелла, что опять? Я занят. У Клэр сейчас сложный момент».*
Я уставилась в потолок, глотая металлический привкус во рту: *«Пап, я в больнице. Попала в аварию. Кажется, нога сломана».*
Он перебил меня, холодный: *«Ты умираешь?»*
*«Что?»* прошептала я.
*«Если нет, то Клэр только провалила важное собеседование, ей сейчас хуже. Не устраивай драму».*
*«Я одна»,* голос дрогнул. *«Возможно, понадобится операция».*
Он вздохнул не от беспокойства, а от досады: *«Ты сильная. Справишься. Клэр нужна мне сейчас».* И отключился.
Тишина в палате контрастировала с бурей внутри. Мой отец, единственный родитель, выбрал эмоции сестры вместо моих переломов. Медсестра спросила, едет ли кто-то. Я кивнула ложь от стыда иЯ закрыла глаза, вдыхая запах больничного антисептика, и поняла, что самое сложное уже позади.