Ты просто ДАРМОЕДКА! — кричала свекровь, не подозревая, кто на самом деле живёт в моём доме

Ты просто НА-ХЛЕБ-НИЦА! шипела свекровь, даже не подозревая, кто на самом деле хозяин в этом доме.
В тихом городке Елатьме, среди покосившихся заборов и палисадников с геранью, стоял двухэтажный дом с резными наличниками и верандой, утопающей в сирени. Этот дом был гордостью Галины Степановны, шестидесятитрёхлетней женщины с седыми волосами, заколотыми в тугую «ракушку», и пронзительным взглядом, выдававшим в ней бывшего завуча школы и человека, не привыкшего отступать. Она строила этот дом в лихие девяностые, когда каждая копейка давалась с потом, а каждый кирпич с боем. Теперь, глядя на идеально вымытые окна и аккуратные занавески, она чувствовала законную гордость. Этот дом её крепость, её подвиг, её жизнь.
Светка! раздался её голос, от которого, казалось, дрожали даже тараканы за плинтусом. Игорь скоро с работы! Чтобы ужин был на столе, а не как в прошлый раз холодный!
Из кухни донеслось тихое:
Да, Галина Степановна.
Светлана, тридцатичетырёхлетняя женщина с мягкими руками и усталыми глазами, помешивала на плите щи, от которых по всему дому разливался аромат лаврового листа и тушёной капусты. Пять лет замужества не сделали её своей в этом доме, где каждое слово свекрови звучало как указ, а каждый взгляд как проверка на профпригодность.
И вообще, раздалось за спиной. Галина Степановна вошла на кухню, как ревизор на склад, когда ты уже устроишься на нормальную работу? Сидишь тут, как мебель, жрёшь мой хлеб, а мой сын пашет на заводе, как каторжный!
Света молчала. Руки её слегка дрожали, но она не поднимала глаз. Три года назад она потеряла работу бухгалтера в местной конторе предприятие развалилось, как и полгорода. С тех пор она искала что-то, но в Елатьме, где даже воробьи на улице знают друг друга по именам, работы не было. А если и была платили копейки.
Галина Степановна, я ищу начала она тихо.
Не ищешь! отрезала свекровь. Удобно же! Сидишь на шее у мужа, а сама ноль без палочки! Настоящая тунеядка!
В этот момент дверь распахнулась. В дом вошёл Игорь тридцатишестилетний мужчина в засаленной робе, с усталыми глазами и потёртой фуражкой в руках. Слесарь на местном заводе, он возвращался домой с металлической стружкой в волосах и машинным маслом под ногтями. Увидев сцену, он вздохнул:
Мам, опять? Опять Свету гнобишь?
А что я? Правду говорю! всплеснула руками Галина Степановна. Три года как эта дамочка живёт за наш счёт! Ты вкалываешь, а она как пиявка!
Игорь посмотрел на жену. Света стояла, опустив голову, будто пытаясь стать меньше. Он знал, что она не лентяйка. Зна