После похорон мужа мой сын отвёз меня на окраину города и сказал: «Выходи здесь, мама. Мы больше не можем тебя содержать».
Но при себе у меня был секрет, который я хранила годами секрет, о котором мой неблагодарный сын ещё пожалеет.
В день погребения мужа моросил дождь.
Маленький чёрный зонтик не скрывал одиночества, разрывавшего сердце. Я дрожала, держа в руках свечу и глядя на свежую могилу, земля в которой была ещё влажной.
Мой спутник жизни, любимый Иван, с которым мы прожили почти сорок лет, теперь стал лишь горсткой холодной земли.
После похорон мне не дали времени предаться горю.
Старший сын, Дмитрий, которому муж безоговорочно доверял, тут же забрал ключи.
Годами раньше, когда Иван был ещё здоров, он сказал мне:
«Мы стареем. Давай переоформим дом на Диму, чтобы он взял на себя заботы».
Я не возражала разве есть родители, которые не любят своих детей?
Так дом и участок перешли на имя Дмитрия.
На седьмой день после похорон он предложил мне прогуляться, чтобы отвлечься.
Я не ожидала, что эта прогулка окажется ударом в спину.
Машина остановилась на выезде из города, у заброшенной автобусной остановки.
Дмитрий холодно произнёс:
«Выходи здесь. Мы с женой больше не можем тебя содержать. Теперь ты сама о себе позаботишься».
В ушах зазвенело, в глазах потемнело.
Мне казалось, я ослышалась.
Но его взгляд был твёрд, словно он готов был вытолкнуть меня из машины.
Я в оцепенении опустилась на обочину у маленького ларька. В руках у меня был лишь холщовый мешок с парой вещей.
Дом, где я жила, ухаживала за мужем и растила детей, больше не принадлежал мне. Он был на его имени. У меня не было права даже вернуться.
Говорят: «Муж умер остались дети», но бывает, будто их и нет.
Родной сын поставил меня перед фактом.
Но Дмитрий не знал, что я пришла не с пустыми руками.
В кармане кофты у меня лежала сберкнижка деньги, которые мы с Иваном копили всю жизнь, десятки миллионов рублей.
Мы тщательно их скрывали, не рассказывая ни детям, ни кому-либо ещё.
Однажды Иван сказал мне:
«Люди хороши, только пока у них есть интерес».
В тот день я решила молчать.
Не умоляла, ничего не раскрыла.
Мне нужно было посмотреть, как Дмитрий и сама жизнь обойдутся с ним.
В первый день, когда меня бросили, я сидела под навесом ларька.
Хозяйка, тётя Нина, сжалилась и принесла мне кружку горячего чая.
Когда я рассказала, что потеряла мужа, а дети меня выгнали, она тяжело вздохнула:
«Нынче, родная, таких историй много. Деньги для детей дороже любви».
Я сняла маленькую комнату, оплачивая её процентами со вклада.
Была осторожна: никто не знал, что у меня есть состояние.
Жила скромно, носила поношенную одежду, покупала дешёвую еду не привлекала внимания.
По ночам, лёжа на скрипучем раскладушке, я тосковала по старому дому по гулу вентилятора, по запаху салата с хреном, который готовил Иван.
Но я твёрдила себе: пока жива надо идти вперёд.
Я начала привыкать к новой жизни.
Днём искала работу на рынке мыла овощи, таскала сумки, фасов
