Гуля
Свадьба отгремела, гости разъехались, дочь перебралась к мужу. Квартира опустела. Промучившись неделю в гнетущей тишине, мы с женой решили завести питомца. Хотелось, чтобы он заменил нам дочь хоть кого-то кормить, выгуливать, убирать за ним и чувствовать себя нужными. Я тайно надеялся, что в отличие от дочки, зверь не станет огрызаться, воровать мои сигареты и шуршать по ночам в холодильнике. Кого именно брать не решили, собирались определиться на месте.
В воскресенье отправились на Птичий рынок. У входа продавали милых морских свинок. Я вопросительно глянул на жену.
Не подходит, отрезала она. Наша была сухопутная.
Рыбки молчали, попугаи, пестрые и болтливые, вызывали у жены аллергию на пух. Мне приглянулась мартышка ее кривляния напоминали дочь в переходном возрасте. Но жена пообещала лечь между нами трупом, и пришлось сдаться. В конце концов, с обезьяной мы знакомы пять минут, а к жене я уже привык.
Остались собаки и кошки. Собак надо выгуливать без конца, а с кошками мороки не вижу себя продавцом котят у метро. Значит, кот.
Нашего Кота узнали сразу. Он лежал в пластиковом контейнере, окруженный копошащимися котятами. Те тыкались мокрыми носами в его пушистый живот, а он спал. На клетке висела табличка: «Гуля». Продавщица рассказала душещипательную историю о трудном детстве кота как его чуть не загрызла взрослая собака, с которой он вырос, и бедняге не осталось места в доме.
Внешне наш избранник был породистым персом с роскошной серой шубкой. Но документов, доказывающих, что сплющенный нос не родовая травма, а признак породы, не было. По тем, пропавшим бумагам, кота звали Цезарь, но он охотно откликался на «Гулю». Мы его купили.
До дома добрались без приключений Гуля всю дорогу тихо сопел под сиденьем. В подъезде, зная мое отношение к кастрации, жена ехидно спросила:
Уверен, что он не кастрированный?
Я напрягся. Не потому, что против «секс-меньшинств», просто кастрированный кот напоминает мне Квазимодо изуродованного людьми. Я распластал Гулю на лестничной площадке и провел экспресс-осмотр. В полутьме кошачьи гениталии, заросшие шерстью, разглядеть было невозможно. Пришлось провести рукой по промежности. Кот взвыл, но, кажется, хозяйство было на месте.
В тот же день к нам нагрянула дочь опустошить холодильник. Увидев Гулю, она бросила надкусанный торт и набросилась на зверя. Вдвоем с матерью они затолкали его в ванну, отмыли детским шампунем, спеленали и, вытирая моим полотенцем, сушили феном.
Приведенную в порядок кошку жена начала расчесывать, выстригая колтуны. Гуля недовольно мурлыкал. Я не стал мешать и удалился на кухню с пивом.
Идилию нарушил душераздирающий вопль, грохот и звон разбитого стекла. Я бросил бутылку и рванул в комнату. Жена сидела на диване, раскачиваясь в такт своим причитаниям, с окровавленными царапинами на руках. Рядом валялись ножницы и клочья шерсти. Мы с дочерью столпились вокруг пострадавшей.
Что случилось?!
Жена подняла на нас мокрые от слез глаза и завыла:
Я-я-й-ца-а!
Какие яйца?!
Оторва-а-ались!
У кого?!
У ко-о-ота!
Я далек от медицины, но подозреваю, что такие вещи просто так не отваливаются. Тем более у котов.
Долго мы пытались понять сквозь ее рыдания, что произошло. По натуре я добряк, поэтому мне дико хотелось придушить любимую. Рыдающая женщина всегда вызывает у меня желание ее прикончить из сострадания. Как тяжелораненого, чтобы не мучилась сама и не терзала других.
Наконец жена разжала кулаки. На окровавленных ладонях лежали два пушистых комочка, шерсть на них блестела от крови. Оказалось, когда она выстригала колтуны между лап, кот дернулся. Жена по инерции состригла то, что оказалось под ножницами. По ее словам, это были яйца.
Сквозь слезы и сопли удалось разобрать, что Гуля взревел, расцарапал ей руки, разбил вазу и забился под диван. На его месте я бы отгрыз голову и разнес всю квартиру. О чем и сообщил. Жена завыла снова.
Мы с дочерью вооружились шваброй и залегли на полу. В пыльном углу под диваном светились злые глаза новоиспеченного кастрата. На уговоры и соблазн сосисками он не реагировал. Как мужик мужика, я его понимал.
Дочь подталкивала Гулю шваброй, а я пытался ухватить его за лапы. Кот оказался сообразительным огрызался, царапал деревянную ручку. Наконец он вцепился в швабру и подтянулся ближе. Боже, в каком он был виде! Бесноватые желтые глаза, усы в паутине, хвост в вековой пыли. За полчаса с женой он превратился из породистого перса в бродягу-кастрата.
Я прижал к себе зверя, почесывая за ухом. Постепенно Гуля успокоился, замурлыкал хрипло, но громко. Кажется, жена что-то напутала последний идиот не стал бы мурлыкать после кастрации. Супруга, не прикасаясь к коту, завела привычную ерунду:
Ему плохо? Он хрипит? Вызову скорую!
Кот приоткрыл мутный глаз, увидел мучительницу и замер. Похоже, он и правда собирался захрипеть. Я разогнал баб и унес Гулю на кухню.
Мы пили пиво, снимая стресс. Я жаловался, как тяжело жить среди женщин, а кот сочувственно мурлыкал. Вскоре он разлегся у меня на коленях, грея душу урчанием. В порыве доверия я тактично раздвинул ему лапы проверить ущерб. Осмотр огорчил: первичные признаки самца отсутствовали. Я хлебнул пива, снова разгреб шерсть ничего. Их там никогда и не было. На моих коленях лежала кошка. Крупная, пушистая персидская кошка. С округлым животиком. А жена отрезала всего лишь свалявшуюся шерсть.
Мы не пошли бить морду продавщице. Общие переживания сбли
